Запретить прививки. Когда Зеленский выгонит доктора Комаровского из команды Зе

Деловая столица, 24 августа 2019. Опубликовано 15:00 24 августа 2019 года Политики-популисты часто оказываются естественными союзниками антипрививочников.

Совместное решение двух министров — министра образования и науки Лилии Гриневич и и. о. министра здравоохранения Уляны Супрун — о недопуске в школы непривитых детей, как и следовало ожидать, вызвало волну протестов со стороны противников вакцинации и примкнувших к ним “колеблющихся”. Антипрививочники пришли к Офису президента с требованием обеспечить непривитым детям свободный доступ к образованию.

Судя по лозунгам — главным образом, по единству стиля — это трудно назвать стихийным выступлением. Да и акценты расставлены очень аккуратно. Присутствует “дискриминация”, “травля детей”, “принуждение к медицинскому вмешательству”, “свободный выбор”, а также игривые либеральные слоганы “мое тело — мое дело”, обычно используемые на феминистических акциях, и особенно пикантное “Стоп Супрун”. Как видите, все послания кристально ясны.

И, главное, составлены грамотно, высказаны вовремя и очень точно адресованы.

Не спешите с “маргиналами”, “мракобесами” и “дикостью”. Украина, конечно, по многим показателям “впереди планеты всей”, но антипрививочная идеология все больше входит в мейнстрим. И что с ней делать, не знают не только у нас, но и в Европе и США, где год от года отказ от прививок становится все более массовым. Когда ООН вносит отказ от вакцинации в топ-10 угроз человечеству, оно имеет в виду не только снижение коллективного иммунитета человеческой популяции, но и тот факт, что отказ становится популярен в западных странах — законодателях мировых мод.

Всплеск антипрививочного движения в мире совпал с очередным раундом информационной революции — с популярностью соцсетей.

Немодерируемый поток информации выплеснул на головы пользователей массу любопытных вещей, которые ранее не пробивались к их вниманию через барьеры профессиональных СМИ. Которые, впрочем, также становились все менее щепетильными во имя прибыли: победу популистов в Италии, например, связывают в большей степени с коммерческим телевидением, чем с влиянием соцсетей. Украинский опыт популизма, кстати, также связан в большей мере с ТВ, чем с другим источниками информации.

И это любопытно: те же процессы, которые привели к появлению политических девиаций — победе популистов, привели и к другим девиациям массового сознания — стремительному распространению веры в экстрасенсов, плоскую землю, в инопланетных рептилоидов и в “вакцинальный заговор”.

Связь между политическим популизмом и успехом антипрививочного движения последнее время становится “медицинским фактом”. Кроме шуток: исследования проводились Лондонским университетом королевы Марии, их результаты опубликованы в European Journal of Public Health.

Популизм и недоверие к вакцинам, по мнению социологов, опираются на одни и те же основания. И нет ничего удивительного в том, что политики-популисты оказываются естественными союзниками антипрививочников. По крайней мере, временными. Классическими примерами стали антивакцинальная риторика Дональда Трампа — твиты, в которых он связывал вакцинацию и аутизм, а также итальянские правые популисты, которые ассоциировались с антивакцинальным движением в период выборов, — Маттео Сальвинии уже в должности министра заявлял, что обязательные прививки “бесполезны и даже опасны”.

Надо сказать, что потом они каются. Став президентом, Трамп уже не помышляет о том, чтобы послабить вакцинальный режим. А в Италии, где режим вакцинации был ослаблен, в марте этого года были вынуждены принять драконовские меры — детей без прививок перестали пускать в школы, а их родителей начали штрафовать на крупные суммы из-за вспышки кори. Причем в Италии ситуация с вакцинацией еще не из худших: в Болгарии, Литве и Франции количество отказов от прививок увеличивалось еще стремительнее. В этих странах доверие к вакцинации не составило и 70%.

Ключевой момент — доверие. Популизм и отказ от вакцинации питаются из одного корня — общего недоверия населения к элитам и системам, которые они построили и поддерживают. Абсолютное большинство популистов приходит к власти под аккомпанемент тотальной критики всего, что было до них, и обещаний все в корне изменить. В этом смысле Владимир Зеленский и его партия — абсолютно мейнстримное явление. Так же, как и отечественное антипрививочное движение.

Падение популярности вакцинации на Западе обычно связывают с тем, что там давно забыли об ужасах эпидемий. Но это только один аспект из многих. Люди забыли об эпидемиях, об информационной гигиене, а также об ответственности перед обществом — вакцинация апеллирует не только к интересам конкретного человека, но даже в большей степени к безопасности окружающих. Потребительская идеология — это всегда идеология эгоцентризма. И тут снова нет никаких противоречий с популизмом — это тоже потребительство, только в политическом аспекте.

Так что, если вас это успокоит, Украина в мейнстриме — уровень доверия к вакцинации в полной гармонии с доверием ко всем прочим государственным инициативам, институтам и элитам. Кризис доверия привел к власти популистов, к которым противники вакцинации апеллируют с требованием дать им возможность выбора и при этом обеспечить им все их права и свободы.

В то же время сторонники вакцинации не могут предложить никакой альтернативы антивакцинальной пропаганде. Ничего такого, что решило бы главную проблему вакцинации — проблему доверия. Вместо этого они идут по накатанному пути — административному.

Советник Зеленского доктор Комаровский рефреном повторяет, что вакцинация — вопрос государственной безопасности и призывает собрать заседание СНБО по этому поводу. И. о. министра Уляна Супрун тоже старается как может — и сама “постит котиков”, и мобилизует дружественные СМИ, журналистов и блоггеров на пропагандистскую борьбу за вакцинацию.

Это отчасти правильно и даже мило. Но от этих пропагандистских мер ситуация только ухудшается. Попытка противопоставить иррациональной вере антипрививочников такую же иррациональную веру во всесилие и безопасность прививок предсказуемо проваливается. Пропаганда прививок пересыпана манипуляциями, причем совершенно очевидными даже непрофессионалу. Например, из последнего — статистика по заболеваниям, от которого предусмотрены прививки: данные по кори даны в абсолютных цифрах, и это впечатляющие числа, а вот данные по другим заболеваниям относительны — “увеличилось во столько-то раз”. Манипуляция информацией очевидна и в результате сообщение, которое должно было убедить реципиента прививаться, действует противоположным образом — снижает его доверие к вакцинации.

Также вызывает сомнение практика тотального отрицания поствакцинальных осложнений. Нет ничего особенного в том, что они есть — даже на анальгин бывает индивидуальная реакция, и все равно его продают в любой аптеке и покупают без счета. Однако официальная украинская медицина в случаях возможных проблем, ассоциированных с прививками, загодя объявляет, что “это не связано с прививкой” безо всяких проверок, расследований и разбирательств. Но “этого не может быть, потому что не может быть никогда” — сомнительный аргумент.

Притом что Ульяне Супрун, как бывшей гражданке США, хорошо известно, что в этой стране действует так называемый “вакцинальный суд” — специальные заседания Федерального гражданского суда, который выносит решения по начислению компенсаций в случаях ущерба, нанесенного вакцинацией. Если посмотреть на статистику компенсаций, можно убедиться в том, что случаи доказанного ущерба от вакцинации действительно крайне редки: примерно 1,2 на 1 млн прививок. За 30 лет существования вакцинального суда удовлетворено всего около 6,7 тыс. исков. Эта статистика подтверждает то, о чем говорят сторонники вакцинации: случаи осложнений после прививок крайне редки — примерно один на миллион. Но они все же есть. Поэтому в США существует компенсация — плата общества за безопасность, которую обеспечивает ему всеобщая вакцинация.

Приняв решение о недопуске детей в школы без полного перечня прививок, министры встали на скользкую дорожку. Но если для Лилии Гриневич это решение уже ничего не меняет: ее уход с поста, судя по всему, предрешен, то для Ульяны Супрун игра еще не окончена — ее имя названо в числе немногих министров, которые могут сохранить портфель. Надо ли говорить, что от того, останется ли Супрун в своем кресле, зависит судьба начатой ею медреформы — одной из очень немногих убедительных украинских реформ?

Ульяна Супрун сумела сколотить неплохой кредит доверия в украинском обществе. Но это поддержка преимущественно тех кругов, которые вряд ли голосовали за Зе-команду. Телезрители в массе своей скорее поддержат антипрививочников — они голосовали за “новое лицо” именно потому, что доверия к “системной” политике и действующим элитам у них нет. А значит, должно быть и низкое доверие к вакцинации — если верить английским социологам. Если президент почувствует этот разрыв — между министром с ее прогрессивными реформами и чаяниями избирательских масс — будучи популистом, он может выбрать вовсе не министра. И дело даже не в том, что он лично против прививок — вполне возможно, что очень даже за. Но чаяния народа дороже.

Екатерина ЩЕТКИНА