“Кто виноват, что у нас появился монстр?” Как строить, чтобы не портить город

Спросили у архитектора, как “вписывать” новостройки и современную архитектуру в городскую среду.

 Хороший архитектор, как пластический хирург, должен знать, как работать с материей города, чтобы сделать его привлекательным. И хотя вопрос эстетики городского пространства очень субъективный, архитектура все же должна играть по определенным правилам — некоторые даже прописаны в законодательстве.

Города, где эти правила соблюдаются, не только эстетически привлекательны и самобытны, но и комфортны для проживания. Украинские города, к сожалению, провалили этот тест — урбанистический ландшафт, особенно крупных городов, часто контрастный, хаотичный и с явным нарушением требований к высотности. Проблема становится еще актуальнее сегодня, когда в Украине начинают восстанавливать разрушенное жилье или строить новое для тех, кто его потерял из-за войны.

Какова должна быть новая архитектура и как ее “вписывать” в городское пространство, чтобы его не искажать? Об этом LIGA.Life поговорила с Денисом Козаком, архитектором харьковского бюро Drozdov & Partners, лектором Харьковской школы архитектуры и соучредителем архитектурной студии Noema Space.

Контекст, функциональность и технологии: что такое современная архитектура

То, что делает Париж неповторимым, уже не будет работать для Токио, а небоскребы Нью-Йорка уничтожат всю градостроительную парадигму Афин, где запрещено строить выше 12 этажей. Любая современная архитектура должна учитывать множество факторов, начиная от климата, и вписываться в локальный контекст, поясняет Денис Козак:

“Начинать надо с глобального — изучить климат города, культуру его жителей, их образ жизни и то, как этот образ жизни отражается в законах. Любой архитектор в том, что он делает, отражает свое время”.

Впрочем, контекст может трансформироваться — в странах происходят революции, войны, природные катаклизмы. Все это оказывает непосредственное влияние на архитектуру, поэтому хороший проектировщик всегда должен быть внимательным ко всему происходящему вокруг. К примеру, реакцией архитектуры на пандемию стало низкоэтажное жилье с террасами, лоджиями и галереями. А вторжение россиян в Украину и ракетные обстрелы городов диктуют новые требования к плотности и высотности жилой застройки.

Независимо от контекста, архитектура настоящего должна быть технологичной и многофункциональной — это требование времени, которое невозможно игнорировать, говорит Денис. Сегодня редко можно встретить просто жилой дом с одними только квартирами — обычно жилые дома сочетают с разными сервисами, магазинами, паркингом и даже спортивными центрами. Конструкции самих домов стали сложнее, ведь теперь к ним больше требований по сравнению с историческими постройками, которые часто создавали только из одного материала.

“Итак, сейчас больше всего времени архитекторы тратят на проектирование именно технологий — энергосбережение, пожарная безопасность и различные датчики. Это занимает достаточно много пространства в здании”, — объясняет эксперт.

Денис подчеркивает, что современная архитектура — это не только фасады. Это еще и планировка внутреннего пространства построек, которые тоже должны быть многофункциональными или “свободными”. По его словам, цель современной архитектуры — создать гибкую и свободную планировку, которую при необходимости будет легко трансформировать.

“Жизнь современных зданий может иметь разные сценарии — дом может проектироваться как жилье, с возможностью переоборудования в офис-центр или арт-галерею. Существует тенденция, когда на этапе проектирования закладывается время демонтажа здания. Архитектура прошлых эпох не была подстроена под это. В исторических центрах городов мы обычно видим богатые поместья, которые строила для себя одна семья. И сейчас предоставить им другую функцию — это вызов”.

Как “вписывать” новую архитектуру в город: что нужно учитывать

Пространство города не всегда однородно, оно разбито на определенные ареалы и районы, отличающиеся своей плотностью, архитектурой, функциями. Когда архитектор проектирует новый дом и вписывает его в ткань города, самое главное для него правило “сомасштабности”, поясняет специалист Drozdov & Partners:

“Новое сооружение должно быть сомасштабно окружению. Чтобы казалось, будто все вокруг сливается в единое пространство. Потому что хорошая архитектура — незаметна. У жителя не должно возникать ощущение, что его внимание хотят на что-то обратить. Это просто новый дом и все — такой же, как те, что здесь и раньше появлялись”.

В то же время, у этого правила могут быть исключения, говорит Денис. В качестве примера приводит здание художественного музея Kunsthaus Graz в австрийском городе Грац, который спроектировали архитекторы Питер Кук и Колин Фурнье: “Новое сооружение как инопланетянин посреди исторической застройки. Но иначе оно не может быть представлено в том пространстве, потому что у него совершенно другая функция”.

Денис уточняет, что есть два пути проектировать сам фасад здания:

Играть по правилам окружающей застройки, органично совмещая фасад здания с окружающим пространством. В таком случае архитектор должен учитывать ритмику фасадов соседних домов, их структуру, цвет и функцию.

Задавать свои правила, предварительно детально проанализировав локальный контекст и назначение нового здания.

Именно по второму пути пошли авторы проекта музея в Граце, когда интегрировали биоморфное сооружение в средневековую архитектуру. Впрочем, это решение имело положительный эффект — недвижимость Граца выросла в цене, а город стал привлекать туристов.

“Важно провести очень глубокий анализ — узнать, что происходит на улице и вокруг, что там построено, какие потоки пересекаются. И главное — какая задача стоит перед вами, что нужно создать на участке”, — объясняет проектировщик и добавляет, что создавать свои правила — не значит нарушать строительные и высотные нормы. Ведь превышение допустимой высотности только приведет к тому, что дом будет выбиваться из общего масштаба города, а значит, будет искажать его.

Еще одна важная вещь, которую следует учитывать, — инклюзивность и доступность. Входные группы в дома не должны быть монструозными и громоздкими — их нужно оставлять для города, чтобы пешеход имел к зданию доступ как к тротуару. К сожалению, часто в Украине этот аспект игнорируют или проектируют безответственно, говорит Денис.

Миссия каждого обновляющего городское пространство архитектора при любых условиях создавать связи — не только физические, но и социальные. Чтобы достичь этого, Козак советует забыть о проектах с закрытыми территориями — они уничтожают новые связи в городе.

“Удачная архитектура может быть очень непредсказуемой, но она все равно построена на взвешенном анализе и ощущении места. То есть дом может не воспроизводить окружение, но о нем все равно скажут, что он стоит на своем месте. Для этого нужно побыть с местом — хорошо его исследовать и проанализировать”, — отмечает архитектор и добавляет, что эстетику архитектуры всегда нужно привязывать к функции, истории местности и назначению дома.

Как строить в историческом центре

Помимо того, что сооружение в историческом ареале должно органично сочетаться с окружающей средой, оно не должно воспроизводить или копировать элементы архитектуры предыдущих эпох — это превратит его в “псевдоисторическую бутафорию”.

“Декорирование современной архитектуры теми элементами, которые доминировали в XIX веке — скульптурами, пилястрами и фризами — это пародия. Это вещи, которые присущи для того времени, неважно, будь то эпоха модерна или эклектики — в той эпохе они и должны остаться”, — отмечает Денис.

Это также отмечает Венский меморандум 2005 года — документ, подытоживающий самые главные положения хартий ЮНЕСКО и констатирующий, что “псевдоисторическая архитектура” портит вид городов и лишает их разнообразия и динамичности.

“Сейчас у архитектуры нет цели “радовать глаз” — архитектура должна быть честной и отражать нас как общество. Наше современное искусство, экзистенциальные срывы говорят о том, что мы как люди стали гораздо глубже и откровеннее. Современной архитектуре должен быть присущ определенный психологизм. Уже нет места чопорному декорированию”, — подчеркивает Козак и добавляет, что считает столичную Воздвиженку и подобные ей архитектурные проекты “туристическими гетто”.

Если говорить о классической ситуации, когда новый дом нужно расположить между двумя историческими, то прежде всего — архитектор должен соблюдать пределы высотности. Также должна быть сохранена определенная ритмичность в расположении окон — они должны соответствовать высоте и шагу в соседних домах.

В качестве примера “вписывания” новостройки в исторический контекст архитектор приводит проект французского архитектурного бюро Vulcano+Gibello, реализованного в городе Нанси.

“Тот случай, когда строение гармонирует архитектурой по соседству, но в то же время самобытно. Мы не видим ни одного повторения или заигрывания с историей. Чего только стоят окна и их детали — незначительный одновременно функциональный декор, но в духе нашего времени”, — говорит Денис.

В новом доме должна быть продумана не только визуальная составляющая фасада, но и материальная концепция. Во-первых, материалы для облицовки должны быть качественными и долговечными. Во-вторых, они должны рефлексировать на локальный контекст — например, это может быть облицовка местными стройматериалами или их повторное использование.

“Такой шаг будет только подчеркивать локальную идентичность архитектуры, отсылать к истории места и его традициям. Это о духе места”, — объясняет Денис.

Проект Heirloom, который Drozdov & Partners реализовали в Харькове в 2010 году, отсылает к локальной истории именно по такому принципу — для фасада здания повторно использовали красный кирпич, из которого был построен исторический дом на этой улице. “Это уважение к наследию города”, — говорит архитектор.

Само здание Heirloom состоит из двух блоков. Первый — акцентный, его декорировали красным кирпичом и сделали фасадным. Второй объем превышает высоту исторической застройки, поэтому его углубили и выполнили в темной цветовой гамме.

“Несмотря на то, что он выше — благодаря углублению и темному цвету он отходит на второй план”, — пояснил Денис.

Первый этаж здания спроектирован по принципу безбарьерности — граница между домом и тротуаром незаметна. По словам Козака, для проекта это очень хороший показатель — в случае Heirloom настолько, что многие горожане не сразу заметили, что на улице появилась новостройка.

Строительство вблизи промышленных зон

Соседство с промзонами или бывшими промышленными объектами тоже диктует определенные правила для архитекторов — в идеале следует учитывать промышленное наследие предприятия, возле которого возводят новострой. Правильным решением будет создание низкоэтажных проектов, органично вплетающихся в индустриальный ландшафт.

Но перед тем, как что-то проектировать, нужно убедиться, что производство не нанесло вреда окружающей среде, а опасные отходы не просочились в почву.

“Промышленное наследие — важный момент и хорошие архитекторы к этому наследию обращаются, учитывают его. Они или интегрируют в свои проекты элементы промышленной эстетики, или передают их в цветах, пропорциях или отступах между домами”, — объясняет Денис.

Хорошим примером застройки на территории бывшего промышленного объекта Козак называет жилой комплекс Loft на окраине Милана, который является реновацией бывшего местного производства.

Связь с промышленным наследием места архитекторы Botticini + Facchinelli ARW передали благодаря темному цвету и большим окнам — по аналогии с промышленными цехами. А также создали много частных садов и внутренних двориков.

Высотность и ненадлежащее обслуживание: архитектурные “боли” украинских городов

Превышение допустимой высотности построек Денис Козак называет главной проблемой украинских городов. Больше всего, по его словам, эта проблема видна в столице. “Центральная часть Киева, в частности Печерск, — это боль. Хуже всего то, что там расположены государствообразущие памятники, важные храмы, а высотная застройка закрывает их и делает незначительными. Это говорит не только о проблеме Киева, но и об отношении власти к нашему наследию, да и вообще о ценностях нашего социума”, — говорит Денис.

Причиной такого явления архитектор считает “слабую власть, которая не может в полной мере диктовать правила игры”. Эти правила диктуют застройщики, отмечает архитектор.

По мнению Дениса Козака, Украина была и остается частью европейской архитектурной традиции — нам свойственно развивать города с низкой застройкой. Компромиссом для деловой высотной застройки может быть создание так называемых “даунтаунов” — группировка высоток в центры и их локализация в одном районе или квартале.

“Это очень распространенная практика в Соединенных Штатах. В Британии — это Лондон, где можно выделить два таких центра — Сити и Кенери-Уорф. В Париже — это Дефанс. Бизнес-центр сформировали также в Вене — это всем известный Дунай-Сити”, — объяснил архитектор.

Что касается высотной жилой застройки, то проектировщик считает ее “антигуманной” — она не только неэстетичная, но и создает дискомфорт для жителей и инфраструктурные проблемы. “Это дома, подключенные к автомобильным дорогам”, — говорит Денис.

По словам эксперта, 5-7 этажей — это оптимальная высотность жилого здания, поскольку оно способствует появлению связей между жителями.

Еще одна большая проблема украинских городов — отсутствие надлежащего и регулярного обслуживания домов. Это приводит к тому, что со временем дома перекрашивают, обвешивают кондиционерами или достраивают балконы.

“Пример в лоб — хрущевки в Латвии или Эстонии. Они сильно отличаются от наших, выглядят аккуратно, будто их недавно построили. Ведь в Европе здания регулярно ремонтируют, обновляют, за это отвечают определенные организации. У нас нет этой ниши”, — говорит Денис и добавляет, что это относится и к современным новостройкам, поскольку архитектор выходит из игры после сдачи проекта в эксплуатацию.

Среди факторов, приводящих к искажению украинских городов, специалист называет “централизацию решений” и отсутствие ответственности за нарушение. Речь идет о ситуации, когда выдачей разрешений на строительство или согласованием архитектурных проектов занимается один центральный орган [в Украине сегодня это Государственная инспекция архитектуры и градостроительства. — Ред.], который, впрочем, не проводит надлежащего мониторинга нарушений.

“А потом говорят: У нас в городе появилось какое-то чудовище. А кто в этом виноват? По-моему, централизованное принятие решений негативно влияет [на архитектуру], эту тенденцию надо децентрализовать. Чтобы каждый город самостоятельно решал, что они хотят у себя построить, и следил за этим”, — резюмирует архитектор.