Власть не должна пострадать. Чем борьба с коронавирусом в Украине похожа на белорусскую модель

Деловая столица, 6 апреля 2020. Опубликовано 17:50 06 апреля 2020 года В Киеве и Минске выбрали очень разные стратегии борьбы с эпидемией COVID-19. Но цель у украинской и белорусской власти, похоже, одна

Выходить из дома только в маске. Желательно — с собакой. И не больше, чем по двое. И с паспортом. И с 17 тыс. грн — на всякий случай, если вдруг подойдет кто-то третий. Кому больше 60 лет — лучше сидеть дома. То есть выходить вроде как можно, но все сформулировано настолько хитро, что доказать свою правоту товарищу сержанту будет непросто. Запретить работу субъектов хозяйствования, кроме десятка жизненно важных позиций, в числе которых оказались ломбарды. Это — украинский подход, — пишет Depo.Ua.

Эпидемия коронавируса — это способ для США, Европы, Китая и России заново переделить мир. Коронавирус не то чтобы не существует, но побороть его можно хоккеем, прогулками на свежем воздухе и сливочным маслом. Жир помогает легким. Если где-то случился вспышка коронавируса — то виноваты врачи. Плохо лечили. Или не занимались профилактикой. Если заболели сами врачи — то виноваты тоже они. Наверное, не соблюдали правил гигиены. Или мало играли в хоккей. Никакого карантина не будет, промышленность продолжит работу. Это — белорусский подход.

Казалось бы, между этими двумя подходами — пропасть. Украина и Беларусь двинулись на борьбу с эпидемией диаметрально противоположными путями. По крайней мере, так кажется на первый взгляд.

Киев пытается реализовать сценарий карантина, похожий то ли на уханьский, то ли на наиболее жесткую версию ломбардского. Минск же выбирает стратегию демонстративного игнорирования болезни. Которая кое-кому может показаться похожей на “шведскую модель” — но ею, конечно, не является.

Поскольку шведский премьер Стефан Левен не рассказывает, что “коронавирус — это глупости”. Он рекомендует воздержаться от ненужных выходов из дома, и граждане Швеции с беспрецедентно высокой степенью доверия к власти этого не делают. Даже без полицаев со штрафами. Он рекомендует ограничить посещение школ, но не объявляет карантин, и в классы из 25 человек приходят, по данным местных СМИ, в среднем 10-15 гарантированно здоровых детей. Ну, то есть по крайней мере бессимптомных, поскольку гарантии теперь может дать только ПЦР-тест. А лучше — два.

Но если присмотреться внимательнее, между диаметрально противоположными подходами Украины и Беларуси наблюдается удивительное сходство. Поскольку в обоих случаях государство фактически скромно самоустраняется от ответственности за крайне неэффективное противодействие эпидемии. В Украине это происходит под маской “гиперопеки”. Власть формулирует большой набор требований, которые создают максимум неудобств для граждан. Граждане вынуждены эти требования нарушать, чувствуя за это свою вину. Ну и рискуя попасть под гигантские штрафные санкции. Когда эпидемия продолжит усиливаться, власть выполнит простой фокус — заявит о “безответственном” поведении отдельных граждан. С предложением доносить на них в полицию. И страна погрузится в интересный, хоть и немного подзабытый спорт — написание доносов на соседей.

А в том, что эпидемия усилится, сомневаться не приходится. Поскольку в Украине, особенно в регионах, кроме свежих запретов и ограничений для граждан для противостояния эпидемии не делается практически ничего.

Для подтверждения можно привести официальную информацию из одного скромного западноукраинского региона, где эпидемия набирает обороты и уже есть первые жертвы. Суть информации сводится к тому, что в двух больницах лежит 81 человек с пневмонией, а тестов с начала эпидемии было проведено 25. Еще 73 лица “ждут результата анализов”. Если предположить, что положительных будет всего лишь треть, это означает, что 24 больных коронавирусом не знают своего диагноза больше недели. И полиция, которая “следит за масочками”, не отрабатывает их круг общения, контакты, которые в течение недели могли перезаразить сотни, если не тысячи других граждан. И это речь идет только о тяжелых больных с пневмонией, которые госпитализированы. Количество же тех, кто болеет дома (или не очень дома) — с кашлем и характерными симптомами — может быть заметно большим. Все это происходит на фоне сообщений о “сотнях тысяч” тестов, которые уже получили украинские медики, и “миллионах”, которые они вот-вот получат. А в пораженном районе с 60 тыс. населения в центральном городе и еще 58-ю — в селах (из которых, наверное, четверть — работники) сделано 25 тестов. По состоянию на сегодняшнее утро. И причин подозревать, что где-то за пределами крупных городов что-то происходит иначе, сейчас нет.

В том и заключается разница между украинским и итальянским или немецким карантином. У них полицейские стоят на блок-постах или патрулируют с парамедиками и экспресс-тестами (какими бы неточными они ни были). Зато у нас они будут патрулировать с квитанциями на 17 тыс. И, вероятно, готовностью “полюбовно договориться”.

В Беларуси же эпидемию коронавируса пока “не замечают”, и будут придерживаться этой линии, сколько будет возможно. Очевидно, через несколько недель, когда пойдет реальный поток покойников, их будут “рассредотачивать”, статистику больниц, и без того малодоступную для общественности, окончательно засекретят, а белорусское КГБ кропотливо повторит путь своих уханьских коллег, которые боролись не с “контактными”, а с врачами, которые предупреждали об эпидемии.

Поэтому государственная борьба с коронавирусом и в Украине, и в Беларуси, к сожалению, имеет одну главную цель — сохранение репутации лиц при власти, а не минимизацию потерь среди населения и последствий для экономики. А тот факт, что для достижения одной цели в Киеве и в Минске выбрали разные стратегии, можно объяснить как различным культурным опытом должностных лиц, так и легчайшей, нематериальной субстанцией, которую обычно называют “национальным характером”.

Тарас ПАНЬО