ЕС — Китай. Новое рыночное противоречие
Бизнес Цензор, 18 февраля 2019. Опубликовано 15:37 19 февраля 2019 года Почему Испания не войдет в Шелковый путь, а Германия запрещает китайские кредиты.
2019-й должен был назваться годом Китая в Украине. Об этом сообщали в Кабмине ещё пару лет назад.
Уже февраль, а громких официальных заявлений по этому поводу нет. Как нет и отчета по начавшимся переговорам о внедрении между нашими странами стратегии свободной торговли.
В конце 2018 состоялось подписание плана действий по экономическому сотрудничеству, а уже в январе 2019 Степан Кубив провел встречи с вице-премьером Госсовета КНР Лю Хэ и с послом Китая в Украине — Ду Веем.
Тогда же замглавы МЗС Серегй Кислица съездил в КНР в рамках сотрудничества ЮНЕСКО. Однако обсуждались политические и экономические вопросы по проекту “Один пояс, один путь” и сотрудничество в сфере образования.
Совсем скромно прошла передача Украине китайских машин скорой помощи в прошлом году. А в этом году готовится не только выделение китайской техники по линии МЧС (автокраны, гусеничные бульдозеры, грейдеры, пожарные машины с подъемными платформами и пожарные машины с лестницей), но и переезд в Украину обслуживающего персонала.
Покупка части акций украинской ПФТС — тоже намечена на 2019 год.
То, что обновление переговоров Украина-Китай не выносится на первые полосы, имеет несколько обоснований.
Итоги украино-китайского сотрудничества
Проекты, начатые ранее между Украиной и Китаем, находятся в незавершенном или закрытом состоянии. Серьезно похвастаться пока нечем.
Показательный “Воздушный экспресс” от Киева до Борисполя запустили без китайского участия. А вот с полученными на его реализацию китайскими траншами в $52 млн пришлось разбираться.
Проект “Китай-Мотор Сич” по выпуску “Мрия” тоже не состоялся. Есть периодические новостные обновления, что программа этого партнерства опять отрабатывается. А поставка украинских двигателей для китайских реактивных самолетов — подвергается критике с американской стороны и заканчивается на Мотор Сич — обысками СБУ.
Зависшими остаются проекты по газозамещению — постройка по китайским технологиям заводов по газификации угля и перевод нескольких ТЭЦ на водоугольное топливо.
Модернизация локомотивов “Укрзализници” несколько лет существует на уровне договоренностей. Китайские проекты постройки веток метро в украинских городах и реконструкция Шулявского путепровода — пока не оправдались.
Концессия украинских портов тоже только рассматривается китайской стороной. Ну и долгоиграющий KyivSmartCity — это не идея Кличко, а инвестиции китайской Huawei.
Она реализуема китайцами уже в более чем в 90 странах. Но и при этом — в Украине что-то очень долго и неконкретно.
Практика совместных проектов показала, что Китай заинтересован не столько инвестировать в Украину, сколько выдавать дорогие кредиты на совместные проекты.
Инвестиции от кредитов отличаются участием инвестора во всех этапах реализации со всеми его сложностями и предполагают получение прибыли при уже работающем проекте.
Но, кроме того что Китай предпочитает выдавать кредиты, он ещё и оговаривает их осваивание (китайское оборудование, подрядчики, китайские рабочие и технологии). А долг отдает Украина. Когда проект ещё не завершен, а долг уже накапливается — украинские партнеры часто принимают решение остановить проект или пересмотреть соглашения. Иначе происходит передача актива.
Яркий образец — взаимоотношения государственной зерновой корпорации ГПЗКУ с Эксимбанком Китая по дорогому кредиту на закупку нашего зерна для экспорта через китайского посредника.
Четко охарактеризовал такую стратегию бывший министр аграрной политики Тарас Кутовой: “Суть этого контракта заключается в том, что ничего отчуждать из компании мы не можем. Контракт подписан полностью на сторону китайцев. Он не в наших интересах. Мы ни реструктурировать ее не можем, ни активы вывести, ни продать кому-то другому, кроме самих китайцев”.
Не менее характерная схема — продажа китайским участникам сделки доли в собственности бывших солнечных станций братьев Клюевых Activ Solar.
Китайская CNBM New Energy Engineering вложила в проект $1 млрд товарных кредитов и ещё 168 млн евро конвертировала в капитал. Сама по себе CNBM не занимается альтернативной энергетикой. Её профиль — цемент, стройматериалы и оборудование для солнечной и ветроэнргетики.
Невозврат китайских товарных кредитов и стал причиной замены собственника. И это, кстати, редкий случай, когда остальную часть долгов обанкротившейся украинской компании перед украинским Ощадбанком новый китайский собственник продолжает гасить.
Потому китайские партнеры ещё более перестраховываются в договоренностях с Украиной, ужесточая условия контрактов.
Но, если проект безупречно прибыльный и комплексный — Китай готов инвестировать.
Например, намерения нескольких китайских компаний построить в Украине 10 мусорозжигательных заводов с переработкой мусора.
Но только с помощью китайских фирм по очистке сточных вод, переработке отходов и с функционалом от проектирования до монтажа и обслуживанием всех систем.
За пять лет реализации планируется окупить инвестиции в более чем 140 млн евро. Проект хороший — так как сократит в Украине мусорные полигоны. Но — это пока намерения.
Ещё одна причина скромно и осторожно восстанавливать китайско-украинское партнерство — это торговля.
Наш товарооборот с Китаем вырос до $8,8 млрд. Но за последние два года показывает негативное сальдо — мы торгуем в убыток: экспорт в Китай за 9 месяцев 2018 года составил $1,5 млрд, а импорт китайских товаров в Украину — $5,3 млрд.
Этим (в том числе) объясняется лоббирование китайцами создание аграрной биржи в Украине.
Предлагается экспорт украинского аграрного сырья в Китай с участием фермерских хозяйств разного уровня. Но на условиях обязательного импорта в Украину из Китая готовых товаров с высокой добавочной стоимостью и аграрную химию.
Созданию биржи противодействуют крупные украинские холдинги.
Решение вопроса затягивается нестабильностью украинской валюты. Следствие — проект остановился на уровне общих предварительных договоренностей.
И более серьезная причина информационной тишины — заинтересованность самого Китая в сотрудничестве с Украиной под вопросом.
Да, сегодня экономическое положение Китая таково, что он просто вынужден диверсифицировать свою экономику и осваивать новые рынки. Но китайский бизнес ищет не просто рынки сбыта, а результативные рынки сбыта. Китайский план “Б” — беспошлинно пробиться через Украину в ЕС с использованием нашего географического положения — действительно имеет место.
Но предложение Украине стать китайской европейской колонией было далеко не вчера. За последние пять лет “Шелковый путь” уже обошел нас с двух сторон.
Да и через другие транспортные сообщения Китай уже давно торгует с более состоятельными странами. Среди них постоянные европейские партнеры — Германия, Франция, Италия, Великобритания и Нидерланды.
Одна из новых стратегий Китая — попытаться заключить ЗСТ с некоторыми странами Восточной Европы, минуя посредников.
Сейчас через Балканы проходит важный для Китая транспортный маршрут. Стимулирующим раздражителем становится ЗСТ ЕС и Японии, стартовавшая 1 февраля 2019.
Китай стоит следующим на очереди в этой дружбе со старым светом против пошлин Трампа. Но соглашения все время откладывается. Европа даже не спешит признать Китай — рыночной экономикой.
Итоги сотрудничества Китая и Европы
Можно привести показательные примеры китайской экспансии и в других концах света. Таких, как африканская страна Замбия — приобретенная Китаем за долги. Но, поскольку наша декларируемая цель ЕС и географически мы все ещё остаемся на пути Китая туда же, то европейские примеры — показательней.
Самым правдивым может быть опыт китайского сотрудничества в Беларуси. Лукашенко сам предложил создать Чайна-Таун в Минске. На сегодня это развивающийся индустриальный парк “Великий Камень”. Идея таких парков продвигается и в Украине. Причем именно на китайских инвестициях.
Но опыт Беларуси показывает, что строят совместные индустриальные парки — китайцы. А это не инвестиция, а классический образец связанного кредита — оборудованием и рабочей силой кредитора.
Китайских специалистов привлекает обеспеченное рабочее место и небольшое (по сравнению с Китаем) количество населения. Строят долго и перевозят жен и детей. Чаще всего возвращаться в Китай не хотят, так как переходят из одного связанного проекта в другой.
Пока “Великий камень” можно назвать успешным. Там запустили серийное производство двигателей для транспорта. Парк получил статус особой экономической зоны, является местом переговоров представителей ЕС и Китая и уже в январе был представлен в Лондоне на инвестиционной конференции.
Иностранным инвесторам (на перспективу) парк предлагает производство в сфере машиностроения, химии, электроники, новых технологий, электронной коммерции.
Процентное соотношение белорусов и китайцев на производствах в этом парке не афишируется.
Есть и другие кредитные проекты по-мельче: реконструкция ТЭЦ и производство промышленных печей. И совсем народные проекты — в области сельского хозяйства. Выглядит это как аренда земли китайцами для тепличного выращивания продукции.
Белорусский вариант — наглядный образец как заявленное “привлечения инвестиций для создания рабочих мест” оборачивается китайской экспансией человеческим ресурсом.
Полезен такой опыт Украине? Во всех смыслах.
Такая же экспансия в формате “ожидание\реалность” уже давно в Италии.
Не индустриальные, а классические Чайна тауны вытеснили мелких национальных предпринимателей среднего звена. Проживание коммунами, без интеграции в местное сообщество обусловлено одной целью — конкуренцией.
Обычно это копирование ведущих итальянских модных марок одежды, обуви, аксессуаров и продажа её по демпинговым ценам на внутреннем итальянском рынке.
Большинство таких фабрик не платят налоги. После редких рейдов полиции — китайцы выходят на протесты. Италия страдает от таких рабских производств, но терпит.
Скорее всего, потому, что сами собственники этих торговых марок заказывают китайским фабрикам свой опт.
Украина так может? Нет. У нас нет ведущих мировых брендов, которые будут заказывать у китайских фабрикантов продукцию.
Могут ли к нам приехать китайцы и производить опт для ведущих мировых брендов — да. У них налажено такое производство.
Китайское правительство выдает льготные кредиты, отпускает налогооблажение банков, которые стимулируют мелкий бизнес, стимулирует Р2P (Пи ту Пи)- кредитование для открытия бизнеса за рубежом.
У нас нет таких льгот. Кто будет работать на таких китайских предприятиях в Украине — китайцы или украинцы — ещё вопрос, ведь в Китае зарплата выше.
В Испании уже ответили. В восточной провинции Аликанте, владельцы и рабочие ряда обувных фабрик сожгли склады китайской обуви. Причина — не только конкуренция на внутреннем рынке и демпинг цен.
Есть ещё и криминальная составляющая китайского присутствия в Испании. Неуплата налогов, трудоустройство китайских нелегалов, нарушение трудового законодательства.
Связка бизнеса и китайской мафиозной Триады (китайская международная мафия), совершенно игнорирует производственные правила и законы тех стран, где закрепляется.
Выдержит ли украинская полиция аналогичные ситуации в Украине?
Это в отношении мелкого и среднего китайского бизнеса в Испании. А по крупному — в период между 2014 и 2018 годами китайские инвестиции в Испанию увеличились на 800%.
Наиболее благоприятными секторами стали телекоммуникации, гостиничный бизнес, недвижимость и энергетика.
Покупка таких гигантов как информационная Mediapro, инновационная экологическая корпорация Urbaser, сеть оптовой дистрибуции Grupo Miquel, гигант морских перевозок и портовых услуг Noatum Maritime и других более мелких национальных предприятий уже дают китайским инвесторам $2 млрд доходов в год.
Не отстает Румыния.
Место уехавших в Германию и Британию румынских трудовых мигрантов заняли китайские. В текстильной промышленности это произошло не так как Италии, а легально.
Через полгода китайские ткачихи потребовали повышения ЗП до китайского уровня.
Если в Украине будут китайские официальные предприятия — кто будет платить зарплату? Китайский кредитор или украинская сторона, взявшая кредит?
Конечно — есть и серьезные “инвестиции” в Румынию — постройка атомных реакторов. Аналогично — в Болгарии, где за счет китайского участия рассчитывают завершить атомную электростанцию “Белене”.
Польша, Венгрия, Хорватия, Словения, Сербия — это китайские интересы по модернизации портов, строительству дорог, мостов и электростанций. Формат классический — или связанные кредиты или инвестиции за непропорциональное открытие местного рынка для китайской продукции.
По этой схеме китайские рабочие модернизировали порты в Греции. Эта страна приобрела для Китая ключевое значение на Балканах. За три последних года китайские корпорации приобрели более 70% акций порта Пирей, государственной электро- и ветряных станций. Всего на 2018 год Китай вложил в Элладу — более $8 млрд.
Только все без исключения участники этих рыночных отношений имеют негативное сальдо в торговле с Китаем.
Эта экспансия уже вбила клинч между странами Восточной и Западной Европы. Балканы видят в Китае с его довольно жесткими условиями дружбы — возможности. Старая Европа — угрозы политике экономического национализма.
Угрозы Старой Европе
Китайские экономические стратеги имеют индивидуальный подход к каждому новому рынку. Это первично, так как нет ни одной страны в Европе, которая бы экспортировала в Китай столько, сколь он завозит в эти страны.
И ради достижения цели максимального экспорта, китайские переговорщики готовы как давить, так и уступать.
Развивающиеся экономики Балкан были рады любому денежному вливанию, несмотря на последствия.
А вот правительства более стабильных и состоятельных Франции, Британии и Германии пытаются выторговать для себя не менее выгонные преференции на рынке Китая.
Франция договорилась о перекрестных инвестициях в сфере промышленности, авиации, ядерной энергетике. Во Франции 700 филиалов китайских компаний. В Китае уже работает более 1600 французских предприятий. И все равно, у Франции самое крупное отрицательное сальдо в двусторонней торговле приходится на Китай, опережая Германию.
Лидерство в покупке французских активов государственного значения опять же принадлежит Китаю.
Если не полностью, то со значительным долевым участием приобретены: машиностроительный французский гигант PSA, Air France-KLM, хрустальное производство Baccarat в Лотарингии, крупнейшие гостиничные оператор Accor, Louvre Hotels, Campanile, Hôtels & Préférence и французский международный туроперато Club Med.
Новое молодое поколение китайских инвесторов предпочитает модные бренды французских духов, одежды, яхты и винодельни.
По аналогу — в Украине из этого перечня китайцев могут заинтересовать только виноградники.
Подобную же тактику покупки авторитета торговой марки Китай применил в Швейцарии. Это первая страна (в территориальной зоне ЕС), которой удалось подписать соглашение о ЗСТ с Китаем.
Итог — более 80 швейцарских компаний уже находится в руках китайцев, а для швейцарского бизнеса и инвестиций рынок поднебесной прикрыт.
В 2017 состоялась рекордная сделка — агропромышленную компанию Syngenta купила ChemChina за 43 миллиарда.
Швейцарская разведывательная служба усматривает во всем этом угрозу нацбезопасности. В национальном парламенте выступают против такой ЗСТ. А президент Ули Маурер открывает доступ китайским банкам для укрепления юаня и лоббирует торговые интересы Китая в ЕС.
Аналогичные “банковские интересы” Китай преследует в Британии. Он выбирает Лондон как свой финансовый центр, который сможет торговать китайским суверенным долгом и укреплять юань в ЕС.
Британцы также стремятся на китайские финансовые рынки, присоединившись к Азиатскому банку инфраструктурных инвестиций.
Финансовый узел надежно связывает две страны. Китайцы имеют доли в аэропортах Хитроу и Манчестера, и участвуют в инвестиции атомной станции в Хинкли-Пойнт.
К моменту Brexit они приобрели британские сухие завтраки Weetabix, призводителя яхт Sunseeker и международную сеть английских ресторанов PizzaExpress.
Даже выход UK из ЕС не испугал китайских инвесторов. Слабеющий фунт, продолжает вдохновлять на покупки. Приоритет — недвижимость.
Последние пять лет появилась китайская мода на старинные замки. В 2017 китайцы купили за 1,15 млрд фунтов бизнес центр The Cheesegrate — самое высокое здание в Сити.
И заодно — соседний одиозный небоскреб Walkie-Talkie Tover за £ 1,3 млрд.
Но не стоит думать, что при всех британских сложностях Китай играет с Королевством в одни ворота.
Учитывая важность финансового влияния Лондона, партнеры сделали исключение для британского бизнеса, приехавшего в Китай.
Почти половина из 212 британских компаний, открытых в Китае считают, что Brexit может оказать положительное влияние на бизнес, если Лондон и Пекин заключат соглашение о свободной торговле.
Всех все устраивает? Однако, для Британии торговое сально на выходе — отрицательное. И в аналитической британской прессе появляются трезвые мысли о том что, Brexit ничего не решит, если вместо Брюсселя Британия останется под китайским влиянием.
Тем не менее, в конце 2018 года Народный банк Китая и Банк Англии продлили соглашение о валютном свопе, позволяющее сторонам проводить обменные операции в объёме 150 млрд. юаней на 40 млрд. фунтов стерлингов.
А в 2019 Тереза Мей с новой силой лоббирует ЗСТ с Китаем.
Украина может что-то применить из британского опыта? Вряд ли. Киев, с его почти английскими небоскребами — это не финансовый центр, не Лондонский Сити. И мы не торгуем с Китаем автомобилями, как Британия. В смысле — не торгуем товарами с добавочной стоимостью.
Китай разделил ЕС
При разных условиях для каждого партнера, для всех в целом Китай применяет два общих правила. Он не открывает полностью свои рынки для партнеров, списывая всё на политику партии.
И второе — обоснованно нарушает правила торговли, которые Китай ещё не подписал (ВТО).
Или нормы, принятые в тех международных организациях, куда Китай вообще не входит (ОЭСР). Зато входят почти все страны, куда Китай инвестирует и кредитует.
И они принимают те условия Китая, от которых потом остается в проигрыше.
Не будем перечислять все активы, которые Китай приобрел в Германии. Прецедентом стала покупка немецкого производителя робототехники Kuka китайской компанией Midea Group of China.
Руководство страны осталось очень недовольно, но проглотило сумму в 4,5 млрд. А также к китайцам отошла жемчужина германского машино и станко-строения — KraussMaffei.
И вот 21 октября 2016 года Германия взбунтовалась. Немецкие регуляторы остановили ранее одобренную сделку на покупку китайским инвестфондом национальной компании Aixtron SE по производству микрочипов. По причине угрозы нацбезопасности.
Уже три года подряд Германия относится к новым сделка с Китаем очень избирательно и настоятельно требует того же от членов ЕС. Особенно в стратегических отраслях.
Летом 2018 года правительство Германии запретило продажу китайцам производителя станков Leifeld Metal Spinning AG. А немецкий государственный инвестиционный банк KfW согласился купить долю в крупнейшем энергетическом операторе страны — 50Hertz Transmission GmbH, что бы предотвратить продажу китайцам.
Посол Германии в КНР Михаель Клаусс, подводя итоги сотрудничества, высказал опасение, что Китай практически вытесняет стратегические отрасли Германии. В частности — за счет поглощения национальных индустрий, промышленная политика Китая развивает своих самостоятельных лидеров рынка.
Следом вице-канцлер Германии Зигмар Габриэль жестко выступает за расширение полномочий ЕС блокировать сделки по приобретению неевропейскими фирмами активов в стратегически важных отраслях промышленности.
В июне 2018 Европейский союз заявил, что решил подать жалобу во Всемирную торговую организацию (ВТО) на китайскую практику передачи технологий и спекуляции в сфере интеллектуальной собственности.
Вслед за Германией — Испания грозится не войти в проект “Один пояс, один путь”.
Пока остальные Балканы, заинтересованные в КНР, требования Брюсселя молча игнорируют. Право голоса в этом противоречии взяла председательствующая в ЕС Венгрия.
Эта страна первой подписала с Китаем соглашение о сотрудничестве в рамках инициативы нового Шелкового пути.
Виктор Орбан категорически отказывается усилить давление на Китай, а глава МИД Румынии Питер Сийарту обвинил ЕС в экономическом лицемерии.
Действительно, ярыми критиками китайской экспансии выступают страны, у которых самый успешный товарооборот с КНР — Германия, Франция, Италия, Британия, Нидерланды.
В свое время эти страны также выручили китайские инвестиции. С другой стороны — такая позиция запрета Брюсселя ущемляет страны Западных Балкан. Их экономики сейчас выживают из-за китайских инвестиций. А Брюссель отодвигает интеграцию Сербии и Черногории в ЕС к 2025 году.
Что делать Украине в этом новом противоречии?
Лучше подождать. Сейчас, в момент обострения европейских экономических споров из-за Китая мы оказываемся в ещё более сложном положении, чем те же близкие нам Балканы. Вектор их выбора в этой ситуации — Боюссель или Китай. А Украина оказывается на растяжке между руководством ЕС, США, Китаем и самыми географически близкими нам партнерами Восточной Европы.
Например, в 2019 году готовится запуск торгового поезда из Польши в Китай через Украину в обход России. Понятно, что в этой дороге заинтересована Польша, которая таким образом тоже игнорирует заперты Брюсселя.
Но что будут возить, на каких условиях и что Украина с этого будет иметь — в украинской прессе не афишируется. Известно только, что есть сложности с шириной рельс.
Скорее всего — нам не стоит с этим проектом торопиться. За это время может решиться ключевое противоречие: Брюссель требует от Китая открыть свой внутренний рынок для всех его партнеров на равных и паритетных условиях. Вплоть до европейских инвестиций в китайскую экономику. И выдвигает ещё ряд требований по правилам торговли и авторского права.
Решение этих вопросов действительно назрело. Потому что ЗСТ с Китаем на деле оказывается не такой уж и свободной.
Противостояние длится не первый год. В Европе уже считают, что Китай монополизирует “Шелковый путь”. Не говоря уже о морском аналоге этого проекта. Когда Китай инвестирует в европейские порыт ради размещения там своих военных баз.
Ещё немного и под европейским давлением Китай изменит правила игры. А пока что он ещё “охотится” на ведущие бренды стран-партнеров.
И если в Швейцарии, Британии, Франции и Германии — Китай нацелен на приобретение возобновляемых активов, то главный украинский бренд сегодня — это земля.
Пока Европа разбирается с китайскими драконами, у нас есть время определиться не столько с кем из них мы больше в партнерах, а на каких условиях.
И честно признаться, что конкретно по китайскому вопросу у нас нет взвешенных решений и четкой стратегии.
Или, пока ЕС и Китай выясняют отношения — нам лучше поставить в приоритете вообще другие, более выгодные нам внешние рынки, где мы с Китаем и ЕС могли бы конкурировать.
Марина ТКАЧЕНКО
