Украина vs Россия: раунд первый — разведка боем. Международный суд ООН принял решение по временным мерам

Зеркало недели, 22 апреля 2017. Опубликовано 11:34 22 апреля 2017 года Ошибаются те, кто полагает, что Международный суд ООН принимает решения годами. Иногда судьи бывают весьма оперативны.

Например, как в процессе “Украина против России”, в котором Киев обвиняет Москву в нарушении Конвенции о борьбе с финансированием терроризма и Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Спустя всего месяц после того, как в Гааге украинская делегация обратилась к суду с ходатайством применить временные меры, тот огласил свой вердикт. Для Украины он оказался довольно благоприятным.

В Киеве такая скорость принятия решения вызвала немалое удивление: по самым оптимистическим прогнозам оно ожидалось только в начале мая. Похоже, что 16 судей не слишком долго спорили и пришли к согласию буквально сразу после устных слушаний, состоявшихся в начале марта.

Напомним, что временные меры, о которых ходатайствовал Киев, следующие. Украина просила суд обязать РФ воздерживаться от любых действий, которые могут ухудшить или расширить предмет спора; осуществлять надлежащий контроль за российско-украинской границей с целью прекращения поставок оружия; прекратить и предотвращать поставки денег или оружия группам, осуществляющим террористические атаки; принять все возможные меры для влияния на группы, которые она поддерживает, с целью предупреждения совершения ими террористических атак против гражданского населения; воздерживаться от осуществления любых мер расовой или этнической дискриминации в Крыму; разрешить деятельность Меджлиса крымскотатарского народа; прекратить насильственные похищения представителей крымскотатарского народа; прекратить ограничения образования на украинском языке.

До самого последнего момента решение суда было неизвестно. МС ООН мог одобрить применение временных мер, но мог и отказать. При этом в Киеве понимали: принимая решение по временным мерам, суд не станет однозначно на чью-то сторону. И, зная консервативный характер суда, были готовы к тому, что МС ООН будет менять формулировки нашего ходатайства.

Простор для предположений был необъятный. Поводов для тревог также хватало. Ведь хотя просьба о применении временных мер и является предварительным вопросом для МС ООН, и, независимо от решения, судом будет продолжено рассмотрение дела, вердикт для Киева очень важен. И с психологической точки зрения, и с политической, и с юридической.

Во-первых, принятие временных мер — попытка юридическими средствами стабилизировать ситуацию не только в Крыму, где постоянно нарушаются права крымских татар и украинцев, но также и в Донбассе, где продолжаются военные действия, а Россия и далее оснащает пророссийских боевиков оружием. 

Во-вторых, решение по временным мерам для Киева важно с точки зрения выработки и реализации тактики в дальнейшем судебном процессе. До конца года украинская сторона должна представить суду свой меморандум (так называется исковое заявление) по делу о нарушении Россией Конвенции о борьбе с финансированием терроризма и Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Этот документ украинская делегация и ее юридические советники из Covington&Burling будут корректировать с учетом решения суда по временным мерам.

В-третьих, решение по временным мерам — тест на прогрессивность членов МС ООН, демонстрация того, будут ли они узко трактовать положения двух конвенций или широко. Узкая трактовка и отказ в применении временных мер стала бы для Украины плохим сигналом, а для России, сделавшей ставку на развал процесса и добивающейся, чтобы суд признал отсутствие своей юрисдикции по делу, — подарком. 

Отметим, что на данном этапе Киев также может впервые оценить стратегию России в суде. Помимо отрицания очевидных фактов, российская команда сфокусировалась на юридических тонкостях: не отрицая поставки “Бука” в Украину, ее адвокаты заявляют, что доказательства умышленного выстрела в МН17 с целью убийства гражданских лиц отсутствуют. 

Кипы фотографий и громкие заявления российских представителей о “неонацистском государственном перевороте в Киеве” подтверждают, что альтернативная реальность будет агрессивно навязываться и судьям. Результатом этого может быть и подача встречного иска Россией, в котором будут описаны “распятые мальчики” и другие “зверства хунты”.

В этой ситуации крайне важно учитывать, что если Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации уже применялась судом, то дело по нарушению Конвенции о борьбе с финансированием терроризма рассматривается впервые. Этот факт, равно как и то, что в нарушении Конвенции обвиняется Россия, могло стать для суда серьезным сдерживающим фактором в принятии решения о временных мерах, сделав его очень осторожным в своих выводах. 

В-четвертых, решение о временных мерах имеет большое психологическое, эмоциональное значение для украинцев. Отказ суда удовлетворить нашу просьбу или даже ее часть воспринимался бы украинским обществом как “зрада” и иллюстрация непрофессионализма украинской делегации и ее юридических советников. Это усиливало бы и политическое, и психологическое давление на членов украинской делегации.

Неопределенность с решением и неоправданно завышенные ожидания украинского общества от вердикта суда, рассматривающего дело “Украина против России”, усиливали нервозность в Киеве. Здесь держали скрещенные пальцы и, призывая не драматизировать ситуацию, просчитывали всевозможные варианты. 

К огромному облегчению Киева, 19 апреля Международный суд ООН принял временные меры. Как и прогнозировалось, не все просьбы были удовлетворены. Тем не менее, судьи приняли принципиальные решения. Которые, судя по всему, стали для россиян неприятной неожиданностью. Во всяком случае, российская делегация, прослушав решение международных судей, покинула зал заседания без комментариев. Украинская же дипломатия восприняла вердикт с воодушевлением.

Во-первых, хотя на этом этапе МС ООН не говорит о своей юрисдикции по делу “Украина против России”, суд признал свою первичную (prima facie) юрисдикцию по обеим конвенциям — и по расовой дискриминации, и о борьбе с финансированием терроризма. Иными словами, суд, не вникая детально в процесс, счел, что имеет право и основание рассматривать дело “Украина против России”. 

Согласимся с украинскими дипломатами: для нас, украинцев, это решение — серьезная победа, особенно если учесть, что Международным судом впервые рассматривается применение конвенции о финансировании терроризма. Многие сомневались, что суд признает первичную юрисдикцию по ней. И крайне важно, что суд признал: Украина выполнила досудебные процедуры по этой конвенции. 

Во-вторых, суд пришел к выводу, что “крымские татары и этнические украинцы в Крыму остаются уязвимыми”. Поэтому он согласился на введение временных мер против РФ для защиты национальных меньшинств в Крыму и обязал Россию: а) воздержаться от ограничений в отношении крымских татар на представительство собственных интересов, включая возобновление деятельности Меджлиса; б) обеспечить ведение обучения на украинском языке.

Для Украины это решение крайне принципиально, т.к. МС ООН обратился с требованием не к двум сторонам, а только к России. Кроме того, в своем решении судьи оперируют не абстрактным термином “этнические группы”, а конкретно говорят об украинцах и крымских татарах. Наконец, МС ООН фактически признал Меджлис легитимным представителем крымских татар.

Обязательность решения суда имеет для Кремля негативные политические последствия. Если Москва откажется выполнять решение МС ООН, то это станет для Киева лишним аргументом в его усилиях сохранить международные санкции против РФ, игнорирующей международное право.

В-третьих, МС ООН обязал Украину и Россию полностью выполнять все положения достигнутых в Минске договоренностей, также заявив, что “обе стороны должны удерживаться от действий, которые могут привести к ухудшению ситуации”. По мнению украинских юристов-международников, “это означает, что и Украине, и России запрещено предпринимать любые действия, которые могут рассматриваться как нарушение конвенций. В том числе и Конвенции о борьбе с финансированием терроризма, и Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации”.

Глава украинской делегации, заместитель министра иностранных дел Елена Зеркаль отмечает, что “в этом вопросе суд использовал логику Украины относительно совместимости судебного процесса и Минского процесса”.

К плюсам также можно причислить и то, что не было сказано в решении по временным мерам — о добровольческих батальонах, участвовавших в боевых действиях на Востоке Украины. К минусам же решения суда следует отнести отказ МС ООН применить к России временные меры на основании Конвенции о борьбе с финансированием терроризма. 

Аргументировано это было тем, что Украине необходимо доказать, что запрошенные временные меры должны остановить причинение непоправимого ущерба, а также умышленность действий государства — стороны конвенции, однако это требование не было выполнено. 

Но для Украины куда важнее то, что суд объявил свою первичную юрисдикцию по Конвенции о борьбе с финансированием терроризма, признав, что предоставленные Украиной факты подпадают под действие документа. При этом МС ООН не поставил под сомнение факт поставок Россией оружия. Суду просто не хватило доказательств того, что факт этих поставок оружия и атаки на гражданских лиц и объекты объединены единым намерением и, соответственно, подпадают под определение терроризма, данное в Конвенции.

А в этом документе, как обращает внимание российский специалист по международному праву Владимир Гладышев, записано: терроризм — это не просто действие, приведшее к гибели людей, к угрозе их жизни, но это действие, которое: а) совершено с умыслом; б) направлено на то, чтобы заставить правительство государства принять определенные действия.

Что ж, Киеву указали на его слабые места. И теперь ему нужно будет на этапе подачи меморандума более аргументировано обосновать свою позицию, предоставив соответствующие факты и доказательства. 

Принимая решения по временным мерам, судьи одновременно сдали и первый тест на прогрессивность. Ряд юристов-международников, в том числе и российские, оценивают их действия даже как революционные: суд дал широкое толкование своих полномочий по данным двум конвенциям. А против этого возражала Россия. Согласимся с Еленой Зеркаль: “С учетом того, что это первое решение суда по этой конвенции (о финансировании терроризма. — В.К.), мы имеем очень конструктивный подход суда”.

Да, судьи были осторожны в принятии решения по временным мерам в рамках Конвенции о борьбе с финансированием терроризма. Но во время голосования по отдельным пунктам временных мер Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации они были в целом единодушны.

Так, при голосовании по вопросу о возобновлении деятельности Меджлиса; тринадцать судей проголосовали “за” и только трое — “против” (россиянин Леонид Скотников, словак Петер Томка и китаянка Ци Ханьцинь. К слову, Л.Скотников и П.Томка также участвовали и в процессе “Грузия против России”, где в конечном итоге МС ООН отказался признать свою юрисдикцию). Зато единогласно члены суда проголосовали за требование к России обеспечить ведение обучения на украинском языке в Крыму и призыв к Москве и Киеву воздерживаться от шагов, способных ухудшить ситуацию на Востоке Украины. 

Что же касается голосования по первичной юрисдикции по двум Конвенциям — о борьбе с финансированием терроризма и о ликвидации всех форм расовой дискриминации, то результаты не были обнародованы. Лишь только представитель России Л.Скотников, высказывая особое мнение, говорил об отсутствии prima facie юрисдикции суда по Конвенции о борьбе с финансированием терроризма. 

Первый раунд в Гааге остался за Украиной. Но этот результат надо оценивать без эйфории, всегда приходящей после победы. Устные слушания и принятие решения по временным мерам — разведка боем, выявившая слабые стороны как России, так и Украины. 

Повторим: озвученное судом промежуточное решение никоим образом не гарантирует принятия МС ООН решения о своей юрисдикции по делу “Украина против России”. И надо быть готовым к тому, что через год-два суд может признать свою юрисдикцию по Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации и не признать — по Конвенции о борьбе с финансированием терроризма. Или наоборот. Вся юридическая война еще впереди.

Показательно дело “Грузия против России”, когда грузины обвинили Москву в нарушении Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. МС ООН постановил применить временные меры и признал свою первичную юрисдикцию. Но в 2011 г. отказал Тбилиси, поскольку суд решил, что не имеет юрисдикции по этому делу. 

Важно помнить: мало выиграть сражение. Главное — победить в войне.

Владимир КРАВЧЕНКО