Порошенко, Януковича или Кучмы? Чей путь “по делам религий” выберет Зеленский

Деловая столица, 21 августа 2019. Опубликовано 16:52 21 августа 2019 года На фоне заявлений Зеленского о самоустранении власти от вопросов церкви и религии звучат предложения возродить орган по делам религий на уровне ЦОИВ

Нужен ли кому госкомитет?

К возвращению государственной религиозной политики в формате Государственного комитета по делам религий призывают религиоведы и представители государственной власти, которые до сих пор занимались этими вопросами профессионально. Их аргументы выглядят довольно убедительно: в условиях гибридной войны, в которой активно задействован церковный вопрос, в условиях очень сложной религиозной карты страны, на которой насчитывается огромное количество разнообразных религиозных организаций, представляющих великое множество верований и течений, государство не может себе позволить пустить эту часть общественной и политической жизни на самотек. Религия оказывается важной составляющей массы конфликтов — от межличностных до межгосударственных. Церкви представляют собой сложные организмы, способные сплотить, разобщить, довести ситуацию в обществе до острого конфликта. Наконец, “русский мир” — идеология, признанная в украинском обществе едва ли не главной причиной наших бед, — ассоциируется именно с церковью. А государственная независимость оказалась плотно переплетена с независимостью церковной.

Волнение о судьбе религиозного вопроса в системе госполитики легко понять и на фоне президентских заявлений о “полном невмешательстве” и соблюдении принципа разделения церкви и государства, и на фоне слухов о намерении новой власти сократить гуманитарные ведомства. Если несколько министерств, в том числе Министерство культуры, в системе которого находится департамент по делам религий, будут сведены в одно, то останется ли в нем место для соответствующей службы и насколько заметное? О том же, что в новом составе Верховной Рады не будет профильного комитета — по культуре и духовности, который до сих пор ведал вопросами религии в украинском законодательстве, — уже известно. То есть госполитику в вопросах религии ожидает двойной удар — и на уровне законодательной, и на уровне исполнительной власти.

Притом что сама эта сфера настолько тонкая, сложная, от большинства телезрителей далекая и с ее помощью так легко манипулировать массами, что, повторимся, пускать церковную политику на самотек в воюющей стране кажется просто безумием.

Но такая постановка вопроса сама по себе манипуляция. Держать церковный вопрос в поле зрения государства, безусловно, нужно. Но в каком ключе государство может следить, строить свою политику или даже вмешиваться в этот деликатный вопрос? И самое главное, так ли нужен для этого орган в системе Центральных органов исполнительной власти (ЦОИВ), то есть в статусе госкомитета по делам религий?

Contra

Есть сразу несколько аргументов против создания такого органа, даже помимо отвращения обывателя перед любым наращиванием бюрократии.

Первый — эмоционально-исторический. Комитет по делам религий — детище тоталитарного режима, создан был во времена воинствующего атеизма, его основной функцией было не допускать распространения религии и роста церковного авторитета в обществе. Времена как будто уже не те, ситуация давно изменилась и приоритеты госполитики тоже, но осадочек остался. Да и что значит приоритеты изменились? Наличие органа, смотрящего за религиозными организациями и церквями, означает, что государство по-прежнему бдит, имеет свои цели и интересы в церковной сфере и намерено их преследовать и отстаивать.

Второй аргумент — историко-технический. Госкомитет по делам религий существовал в независимой Украине до 2005 г. — его распустил Виктор Ющенко, став президентом, под давлением украинских церквей (в своем отношении к Госкомрелигий украинские конфессии проявили редчайшее для них единодушие). Звездным часом этого органа был период правления Леонида Кучмы, который, как известно, к религии был довольно равнодушен, но считал церковную политику вопросом государственной важности. В этом не было его прямой вины — это, во-первых, наследство СССР, во-вторых, церковный вопрос в Украине был сильно политизирован еще с зари независимости. Наконец, в-третьих, Кучма не понаслышке знал, какие неприятности может доставить церковь, — в начале его первой президентской каденции произошло кровопролитное столкновение в центре Киева между милицией и верующими УПЦ КП, которые хотели во что бы то ни стало похоронить почившего патриарха Владимира Романюка на территории Софии Киевской. Злые языки утверждают, что этот акт церковного неповиновения был “дубинкой”, которую патриарх Филарет показал президенту Кучме, в то время очень откровенно хромавшему на московскую ножку. Зарядившись негативом с самого начала каденции, Кучма не пожалел сил и выстроил церковную политику таким образом, чтобы ни одна из украинских конфессий не могла слишком сильно потревожить власть. С этой целью Госкомрелигий успешно сформировал и реализовывал политику сдержек и противовесов.

Наконец, третий, чисто технический аргумент. Какие, предположительно, должны быть функции нового госкомитета? Чем непосредственно он должен управлять и/или с чем управляться? Каждый центральный орган исполнительной власти имеет поле непосредственного влияния — сеть подконтрольных и подотчетных институтов, организаций, предприятий и т. д. Но орган по делам религий не может непосредственно влиять на религиозные организации. То есть на его долю остаются функции мониторинга, экспертные оценки и рекомендации и законодательная инициатива. Это все важные функции, но для них не нужен всенепременно новый орган в системе ЦОИВ. Можно при желании обойтись без реанимации госкомрелигий и при этом не пустить на самотек церковную политику.

Pro и снова Contra

Мониторинг религиозной ситуации ведут и способны вести несколько уже существующих — в том числе в госаппарате — институтов. Например, Национальный институт стратегических исследований и Украинская ассоциация религиоведов (УАР) при Институте философии НАНУ. Создать на базе этих институтов государственный экспертный совет со своим кругом задач, финансированием и календарем докладов в Кабмине и в парламенте куда экономнее и рациональнее, чем создавать очередной госкомитет.

Что же до законодательства, то куда более важным, чем создание нового органа в системе ЦОИВ, было бы сохранить (или создать новый) профильный комитет в Верховной Раде. Который мог бы изучать результаты мониторинга и экспертные рекомендации, а также обращения негосударственных организаций и структур, таких как УАР, Институт религиозной свободы или Центр религиозной безопасности, и на их основе корректировать законодательную базу.

Наконец, можно ввести институт религиозного омбудсмена — у нас теперь, кажется, входит в моду специализация для омбудсменов — для отслеживания ситуации с реализацией свободы совести.

Но главное, конечно же, не это. Всех волнуют религиозные конфликты. Ими пугают, на них уповают, ими интересуются и прикидывают, что с ними делать. Но для разрешения большинства конфликтных ситуаций достаточно полномочий у судов и правоохранительных органов. А в особо сложных случаях можно получить консультацию в экспертных кругах (практика привлечения эксперта — обычная). Но в подавляющем большинстве конфликтных случаев специальные знания и умение ориентироваться в церковной ситуации совершенно не нужны. В спорах за храм могут разбираться суды, в ДТП и драках — полиция, в распространении вражеской пропаганды — прокуратура и СБУ, в финансовых махинациях — фискальная служба.

Когда все эти органы выполняют свои обязанности в таких, на самом деле, совершенно не церковных ситуациях, невзирая на рясы, купола, проклятия бабушек и толщину конвертов, не нужен специальный орган. Он, пожалуй, даже немножечко мешает, потому что самим своим существованием как бы заявляет о том, что церковь — что твой Восток — дело тонкое и тут с обычными мерилами обычного законодательства и судопроизводства лезть нельзя. Пока будет действовать это странное суеверие, ставящее церковь и религиозные вопросы вне обычного правового поля, пока церкви и религиозные организации будут находиться в правовой тени, ни один специальный орган в системе ЦОИВ ничего не исправит.

И даже не подумает исправлять. Потому что в этом случае пропадет сама необходимость в подобном органе, а бюрократия, как известно, не склонна к самоубийству. По этой причине разрешение конфликтов и минимизация рисков, связанных с деятельностью церквей и религиозных организаций, хоть и будет декларироваться подобным органом, но в действительности не будет стоять на повестке дня ребром.

Есть еще один аргумент, который можно было бы привести в пользу комитета по делам религий: именно с 2004 г., когда комитет был распущен, по каналам УПЦ МП пошел сильный поток политической пропаганды. Можно предположить, что, если бы был орган, который бдит, массы негативных последствий этой пропаганды можно было бы избежать. По крайней мере, мем “московские попы” не стоял бы на повестке дня так остро. Но дальнейшая политика в отношении церкви и религий в Украине проводилась бессистемно, хаотически и зачастую в прикладном ключе — каждый политик у власти привлекал церковный ресурс к решению собственных проблем и проводил свою церковную политику в ручном режиме. Так поступал Виктор Янукович, посчитавший, что ему нужен новый предстоятель УПЦ МП, и попытавшийся сместить митрополита Киевского Владимира Сабодана. Так же поступил и Петр Порошенко, добывший для ПЦУ Томос об автокефалии. Результат можно только приветствовать. Но метод оказался сомнительный — либерально-демократические принципы в данном случае были принесены в жертву эффективности.

Но этот аргумент на поверку больше против комитета по делам религий, чем за. Все описанные выше случаи вмешательства государства в церковные дела, и по личным, и по государственным соображениям, — следствие того подхода к церковной политике, который был сформирован при СССР и адаптирован при президенте Кучме и активном Госкомрелигий. Согласно этой политике, если государство заинтересовано, оно может вмешиваться, влиять или, напротив, закрывать глаза на нарушения законов со стороны как отдельных священнослужителей, так и целых церковных институтов.

Украина, несомненно, нуждается во внимании государства к церковным вопросам — тут с экспертами не поспоришь. Но нуждается ли она в реанимации Госкомитета по делам религий — вопрос спорный.

Екатерина ЩЁТКИНА