Пыточная тюрьма “Изоляция” в Донецке
Права Людини в Україні. Інформаційний портал Харківської правозахисної групи, 25 ноября 2020. Опубликовано 11:31 26 ноября 2020 года С лета 2014 года в городе Донецке функционирует одна из самых жестоких тюрем так называемой Донецкой народной республики.
В течение рокового 2014 года российские государственные СМИ, официальные представители и друзья за рубежом сумели впечатлить большую часть западной общественности искаженной интерпретацией военного конфликта на Донбассе. Многие зарубежные наблюдатели в той или иной мере приняли нарратив Кремля о том, что шестилетняя война в Восточной Украине уходит корнями в нарушения прав человека центральным правительством в Киеве. В марте 2014 года русскоговорящий народ Донбасса, как гласит рассказ Москвы, выступил против нового украинского якобы фашистского режима, который вышел из Евромайдана. Предположительно, независимые донбасские “ополченцы” поднялись на защиту прав этнических русских и русскоговорящих жителей Украины на использование родного языка.
Не обращая внимания на реальный ход событий в Украине, многие политики, активисты и журналисты — особенно в Западной Европе — с тех пор воспроизводят московское повествование об истоках и характере донбасской войны. Это не только обусловило запоздалую и пока неэффективную санкционную политику Брюсселя в отношении Москвы. Это также привело к тому, что ЕС — как всё ещё крупнейший торговый и инвестиционный партнер России — оказался в этической серой зоне. В то время как западные СМИ проявляют живой интерес к маргинальным праворадикальным группам Украины и их периодическим нападениям на меньшинства, внимание западной общественности к гораздо более грубым и частым нарушениям прав человека в Крыму и на Донбассе менее пристальное. Это касается, в том числе, и пенитенциарных систем трёх оккупированных территорий, где даже несовершенное российское правовое государство только частично присутствует.
С лета 2014 года в городе Донецке функционирует одна из самых жестоких тюрем так называемой Донецкой народной республики. Будучи секретным учреждением, эта мрачная темница неофициально называется “Изоляция”. Она был создана на территории бывшего завода по производству изоляционных материалов. Захватив завод, пророссийские сепаратисты создали на территории фабрики военную базу. Административные помещения бывшего завода и система бомбоубежищ были превращены в тюремные и пыточные камеры. Каземат “Изоляция” де факто является концентрационным лагерем, где ежедневно людей пытают, унижают, подвергают изнасилованию — как женщин, так и мужчин, а также принуждают к каторжному труду.
Один из авторов этой статьи — бывший заключенный “Изоляции”. Будучи украинским журналистом, Станислав Асеев был арестован по обвинению в шпионаже сепаратистами в мае 2017 года. Он провел 31 месяц под стражей, в том числе 28 месяцев в концлагере “Изоляция” и подвергался различными видами пыток. Асеев был освобожден в рамках российско-украинского обмена заключенными в конце декабря 2019 года.
На тот момент в “Изоляции” насчитывалось восемь обычных камер с несколькими заключенными, две дисциплинарные камеры-отсеки, одно подвальное бомбоубежище для содержания заключенных и одна камера, примыкающая к нему, а также несколько камер для пыток. Три из восьми тюремных камер были женскими. Ориентировочно максимальное количество заключенных, содержащихся одновременно в “Изоляции”, составляло в общей сложности до восьмидесяти человек.
В самой тюрьме действуют чрезвычайно строгие правила содержания под стражей, которые сами по себе являются средством пыток. За пределами камер заключенные обязаны передвигаться только с мешками на голове. Когда открывается дверь камеры, заключенный должен встать и повернуться лицом к стене камеры, надеть мешок на голову, положить руки за спину и стоять молча, пока дверь не закроется. Был период, когда по распоряжению администрации заключенные в камере также должны были встать на колени и скрестить ноги. Лежать на койке строго запрещено. Это право можно получить только после отбытия более длительного срока, т. е. шести или более месяцев, в “Изоляции”.
Контроль над заключенными осуществляется 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Камеры постоянно освещены. Категорически запрещается выключать свет даже в дневное время. Это правило оказывает глубокое психологическое воздействие на заключенных.
Однако “Изоляция” больше всего известна своей системой жестоких физических пыток, которая применяется к заключенным всех возрастов и полов. Наиболее распространенным методом пыток является мучение узников тюрьмы электрическим током. Вновь прибывшего заключенного немедленно приводят в подвал, раздевают догола, плотно приклеивают к металлическому столу и подключают к двум проводам от полевого военного телефона. Затем на человека выливают воду и пускают электрический ток. Среди заключенных концлагеря считается счастливчиком тот, кому провода привязали к пальцам или ушам. Чаще всего один провод подключают к гениталиям, а второй вставляют в анус.
Заключенного также могут заставить “держать стену”. Это метод пыток, при котором заключенный стоит у стены, широко расставив ноги, кладет руки на стену над головой и должен стоять так от нескольких часов до нескольких дней. Если заключенному становится плохо, и он хотя бы немного опускает руки или пытается присесть, надзиратель немедленно наносит ему удар трубой по половым органам.
Тяжелый принудительный труд и изнасилование являются еще одной формой пыток, практикуемой в “Изоляции”. В любое время года, особенно заключенных-мужчин с длительным сроком, заставляют работать в промышленной части бывшего завода или высылают для выполнения строительных работ на полигоне. Помимо пыток тюремщиками, сообщество заключенных “Изоляции” живет по особенно жесткой версии системы неформальных правил и понятий, по которым преступники организовываются в пенитенциарных системах постсоветского пространства.
Например, существует каста так называемых “опущенных” или изнасилованных мужчин. Это заключенные, на губы или на лоб которых тюремщик положил свой пенис, тем самым “понизив” статус осужденного до статуса “опущенного”. Эти мужчины затем должны выполнять самую грязную и тяжелую работу в тюрьме. Они также могут служить “инструментом” унижения для “опущения” других заключенных до этого статуса.
По большей части западная дискуссия о Восточной Украине под влиянием российских или пророссийских представителей продолжает вращаться вокруг темы мнимых нарушений прав человека Киевом. Однако реальные проблемы с защитой самых элементарных прав человека на Донбассе заключаются в ином. О вопиющих инцидентах также регулярно сообщается из аннексированного Крыма. Различные нарушения прав человека на оккупированных территориях происходят не только в их суровых тюремных системах.
С 2014 года они стали неотъемлемой частью всей общественной жизни в подконтрольных России регионах Украины. В Крыму крупнейшая группа коренного населения полуострова — крымские татары и их политические институты — стали объектом систематического террора со стороны российского государства. Несмотря на эти и многие другие нарушения базовых европейских ценностей Россией, летом 2019 года российская делегация в Парламентской Ассамблее Совета Европы (ПАСЕ) — после того, как её исключили из работы этого органа в 2014 году — была вновь допущена к заседаниям и голосованию в ПАСЕ.
Данная статья основана на книге Станислава Асеева “„Светлый путь“: история одного концлагеря” (Львов: Видавництво Старого Лева, 2020), параллельно выходит по-английски на сайте “Гарвардского международного обозрения” (hir.harvard.edu) и является частью серии статей Шведского института международных дел (UI), связанных с председательствованием Швеции в ОБСЕ в 2021 году.
Станислав Асеев — писатель и журналист, работавший на Донбассе для разных СМИ, среди которых “Зеркало недели”, “Радио Свобода”, “Украинская правда”, “Тиждень”. В 2017—2019 гг. он находился в заключении в пыточной тюрьме “Изоляция”, после чего был освобожден по обмену заключенными. С 2020 года работает экспертом по оккупированным территориям Донбасса в Украинском институте будущего в Киеве.
Андреас Умланд — редактор книжных серий “Советская и постсоветская политика и общество” и “Украинские голоса” издательства “Ибидем” в Штутгарте, старший эксперт Украинского института будущего в Киеве, научный сотрудник Шведского института международных дел в Стокгольме.
