Нефть, пустыня и революция. Кто пытается устроить в Ливии водный геноцид

Деловая столица, 23 мая 2019. Опубликовано 14:24 23 мая 2019 года Сможет ли страна избежать судьбы Сирии и почему так важен контроль над “Великой рукотворной рекой”

В минувшее воскресенье к югу от Триполи группа вооруженных людей захватила одну из насосных станций системы “Великой рукотворной реки” (англ. The Great Manmade River, GMR).

Отключив оборудование, она прекратила подачу воды для двухмиллионной ливийской столицы и ряда других городов. Правда, из-за инерционности огромной системы поставки воды нельзя отключить сразу (одним только отключением насосов), и на практике все ограничилось лишь сильным падением напора. Ко вторнику ситуация была разрешена, и станция возобновила  работу. 

Была ли станция отбита назад или требования захватчиков были выполнены и каковы были эти требования, не сообщается. Нет единого мнения и о том, кто захватил станцию. Представители Правительства национального согласия (GNA), обороняющего Триполи  от Ливийской национальной армии (LNA), возглавляемой фельдмаршалом Халифом Хафтаром, причисляют нападавших к LNA.  В свою очередь, LNA отрицает причастность к нападению. Кто тут говорит правду, а кто лжет, сказать сложно: LNA могла организовать нападение, чтобы надавить на GNA в чувствительном “водяном вопросе” и вынудить к каким-то уступкам, а GNA могла сымитировать захват станции, покошмарив всех ливийцев призраком гуманитарной катастрофы, а двухмиллионный Триполи, мало того что осажденный, так еще и без воды — это именно катастрофа, и свалить все на LNA, выставляя Хафтара перед миром как злодея, готового лишить воды миллионы ливийцев.

Наконец, нападающие могли принадлежать и к какой-то третьей группировке, которых в Ливии сейчас развелись десятки, и прикрываться именем LNA либо даже не прикрываться, но представители GNA могли принять их за хафтаровцев, тем более что LNA собирает вокруг себя такие группировки, как пылесос, ибо располагает необходимыми для этого финансами, контролируя нефтедобычу в Сирте, в то время как у GNA есть формальное признание ООН, но, увы, нет денег. Бесспорно тут только одно: система водоснабжения GMR, выстроенная при Каддафи — последнее, что объединяет Ливию в единое государство, — крайне уязвима в случае любого конфликта. И еще: убери GMR — и единая Ливия вообще утратит смысл, рассыпавшись на территории вечно соперничающих, и то союзничающих, то воюющих  между собой племен. 

Таким образом, каждый, кто хочет управлять всей Ливией целиком, должен, во-первых, стремиться сохранить GMR, а во-вторых, демонстрировать всем и каждому, что он в состоянии чувствительно влиять на ее работу как в положительном, так и в отрицательном смысле.

“Великая рукотворная река” (GMR) - сеть водоводов, снабжающая безводные районы Ливии, каких там большинство, водой из Нубийского водоносного слоя. Это самый большой инженерный проект из ныне существующих: система труб диаметром от 4 до 7,5 м и насосных станций связывает воедино более 1300 скважин глубиной от 500 м и более, поставляя 6 500 000 куб. м питьевой воды в день. Триполи, Бенгази, Сирт, Гарьян и большинство других ливийских городов в своих нынешних размерах выжить без GMR не смогут.

Проект был задуман в 60-х годах прошлого века, когда в Сахаре были обнаружены подземные запасы воды (общим объемом в несколько десятков тысяч кубических километров) и начал реализовываться в 80-х. К началу гражданской войны, приведшей к свержению Каддафи, GMR была достроена примерно на 2/3 от задуманного — предстояло  пробурить еще 400 скважин и проложить 1800 км труб, но и сегодня ее роль огромна. Основная доля добываемой воды,  70%,  идет на нужды сельского хозяйства, 28% — на потребление населения, 2% — промышленности. Качество воды таково, что ее можно использовать для полива, не опасаясь засоления почв, а запасов при нынешнем расходе, если допустить, что они не восстанавливаются естественным путем, хватит примерно на 5000 лет.

Теоретически GMR позволяет решить проблемы с продовольствием для всего африканского региона. Хотя проект и подвергался критике, на том основании, что в его основе лежали не экономические расчеты, а амбиции Каддафи, так что на основе официальной аббревиатуры была запущена даже обзывалка Great mad man river (”Река великого безумца”), этот ресурс в принципе даже более ценен, чем ливийские нефтяные запасы, в особенности в связи с прогнозируемыми проблемами в обеспечении населения Земли пресной водой в ходе подъема уровня Мирового океана.

Сегодня обстановку в Ливии можно назвать вялотекущей гражданской войной, грозящей перейти в войну уже полномасштабную. В настоящее время боевые действия идут на подходе к Триполи: Халифа Хафтар, амбиции которого стремительно выросли в последний год, хочет закрыть проблему GNA, утвердив во всей Ливии свою единоличную власть, и став единственной силой, с которой возможны переговоры.  Но война между GNA и LNA  в значительной степени носит договорной и демонстративный характер. Стороны рассматривают возможность проведения общеливийских президентских выборов со взаимным признанием их результатов — и хотя их возможная дата все время откладывается, вопрос пока окончательно не снят. Кроме того, несмотря на использование сторонами авиации, танков и тяжелой артиллерии, общее число погибших не так велико, как можно было ожидать исходя из сообщений о “тяжелейших боях”. Хотя с другой стороны, число беженцев из района боевых действия, достигшее уже 60 тыс. человек, достаточно, чтобы заставить Европу сильно напрячься.

В Ливии также действует множество средних и мелких группировок, выступающих самостоятельно, примыкающих с какими-либо оговорками к одной из сторон или перебегающих из одного лагеря в другой. Самые крупные из них: “Бригады Мисураты” и ”Зинтанские бригады”. Есть и группировки ИГИЛ, проникшие в Ливию в 2014 г. и всегда выступающие самостоятельно. Все это вносит в любые прогнозы значительный фактор неопределенности.

Заслуга в организации этого хаоса целиком принадлежит тому, что принято называть “международным сообщество”, которое после свержения в 2011 г., при поддержке НАТО Муаммара Каддафи, предоставило ливийцам самим решать свою дальнейшую судьбу.  Как это всегда бывает в таких ситуациях, сработал непреложный закон близорукого и некомпетентного большинства, хорошо известный украинцам.

После трех лет попыток решить вопросы политическим путем, ливийцы провалили в 2014 г. парламентские выборы. Тогда и возникло противостояние между разными группами повстанцев, когда-то бывших союзниками. Основной фронт пролег между GNA, которое возглавил премьер-министр Фаиз Сарадж, базирующимся в Триполи, и признаваемым ООН в качестве законного правительства Ливии, и LNA во главе с фельдмаршалом Халифом Хафтаром, стремящимся к неограниченной личной власти, но благопристойно прикрытым временным кабинетом министров Абдаллы Абдуррахмана ат-Тани и формально избранным парламентом. Дополнительные оттенки в ситуацию вносят второстепенные группы, а также немедленно влезший в Ливию ИГИЛ.

Очередное обострение случилось 4 апреля, когда  Хафтар объявил о начале наступления на Триполи, а Сарадж отдал приказ об обороне. Подразделения LNA установили контроль над несколькими населенными пунктами в окрестностях ливийской столицы и обстреляли аэропорт Триполи.

В идеологическом плане GNA — это остаток “Арабской весны”, фактически зачищенной в остальном арабском мире, а LNA — реакция на нее.  Как следствие, GNA идеологически поддерживают европейцы, а также Турция и Катар, а LNA — саудиты, ОАЭ, Египет и россияне. Однако такой подход — всего лишь грубая схема. Realpolitik вносит свои коррективы, так что в действительности все внешние игроки контактируют со всеми сторонами одновременно и готовы немедленно вступить в переговоры с любым победителем, когда он определится, хотя, конечно, у всех есть свои предпочтения. Но эти предпочтения ни в одном случае не заходят так далеко, чтобы ради них идти против течения, вкладываясь только в “близкую”, но неперспективную в практическом плане сторону, и, не пытаясь поладить с другой, пусть и менее симпатичной, но более перспективной.

Кроме того, на горизонте маячит и третья фигура — 46-летний Сеиф аль-Ислам, старший сын Муаммара Каддафи от второго брака, которого отец рассматривал в качестве вероятного преемника. Архитектор и инженер по образованию, он достаточно европеизирован, чтобы произвести благоприятное впечатление на партнеров из ЕС и США, но одновременно может стать компромиссной фигурой, на которой, как на ничьей, сойдутся все арабские стороны, формально восстановив статус-кво 2011 г., естественно, с некоторыми коррекциями.

В настоящее время Сеиф находится в Тунисе и уже объявил о намерении баллотироваться на президентских выборах. Его шансы на победу высоки, если, конечно, выборы вообще состоятся и если их результаты будут признаны всеми сторонами.

Все это создает положение, когда внешние игроки наводят и поддерживают контакты со всеми сторонами одновременно, конкурируя за их симпатии. Наилучшим же способом завоевать симпатии в сложившейся ситуации являются оружейные поставки. Об этом и говорил после инцидента с захватом насосной станции специальный посланник ООН в Ливии Гасан Саламе, обративший внимание на массовые и постоянные нарушения установленного Совбезом оружейное эмбарго для Ливии и предупредивший, что, если международное сообщество не пресечет дальнейшие поставки оружия ливийским группировкам и не потребует немедленного прекращения огня, Ливия может вступить в период окончательного распада.

“Я не Кассандра, но насилие на окраине Триполи — это только начало долгой и кровопролитной войны на южных берегах Средиземного моря, ставящей под угрозу безопасность ближайших соседей Ливии и более широкий средиземноморский регион”, — заявил Саламе, предупредив, что многие ливийцы психологически уже готовы к многолетней гражданской войне, а поставки оружия воюющим сторонам постоянно поддерживают высокий уровень противостояния.

При этом, по словам Саламе, многие страны поставляют оружие сразу всем сторонам конфликта. “Некоторые нации таким образом подпитывают этот кровавый конфликт. ООН должна положить этому конец”, — заключил он.

Хотя Саламе и не озвучил конкретных обвинений в чей-либо адрес, список оружейных поставщиков в ливийском конфликте на составляет секрета, и Россия занимает в нем одно из первых мест.  Хафтар неоднократно посещал Москву для встреч с главами российского МИДа и минобороны, а также секретарем Совбеза РФ. Он получил согласие РФ вооружить его подразделения на сумму в $2 млрд в обмен на размещение в Ливии двух российских баз. В октябре 2018 г. Bellingcat и британская разведка подтвердили военные поставки Хафтару.

В феврале власти Туниса задержали в Сфаксе судно Ural турецкой компании Akdeniz Roro с военной техникой и амуницией, которое под флагом Панамы направлялось по документам в Камерун. В марте в СМИ появились сообщения о сотнях наемников ЧВК  Вагнера в Ливии — правда, на линию огня они пока не выходят, ограничиваясь ролью советников и инструкторов. Через ЧВК Вагнера Хафтар также получает артиллерию, танки, БЛА и боеприпасы. Но одновременно Россия благосклонно привечает и Сеифа Каддафи, который в декабре 2018 г. встречался с замминистра иностранных дел РФ Михаилом Богдановым.

Все эти действия являются частью плана российской экспансии в Африку, в которой Россия давно уже не ограничивается военным присутствием. Москва все шире работает с африканцами при помощи политтехнологических инструментов — под патронатом Пригожина организован “африканский офис”, где трудятся более 200 политтехнологов. Их основная задача: разжигать антизападные настроения, стравливать различные политические силы и актуализировать старые территориальные споры. Африканцам внушается мысль, что они должны сами решать свои проблемы без оглядки на Запад. Упор делается на критику неоколониализма и зоны африканского франка как “инструмента экономического колониального порабощения стран Африки”.

Итогом “Панафриканского проекта” Путина должно стать “серое” объединение африканских стран как признанных ООН, так и непризнанных, под патронатом России. Помимо прямых выгод, которые получила бы при этом Москва, Кремль рассчитывает таким образом увеличить свое влияние на ключевые вопросы международной политики и добиться признания за собой статуса глобальной державы.

В свою очередь, Запад, стремясь помешать российским планам, пытается замкнуть на себя все силы и группировки, способные при одних обстоятельствах стать орудиями российской экспансии, а при других — барьерами на ее пути. В результате GNA постепенно утрачивает позиции в глазах стран ЕС прежде всего Франции, а также США (как слабый и неперспективный партнер). Сотрудничество с Хафтаром и закрепление его на своей стороне представляется все более предпочтительным вариантом.

В результате последняя поездка Сараджа за поддержкой в Европу провалилась. Ему удалось добиться лишь формального подтверждения того, что Германия, Франция, Великобритания и Италия продолжают считать возглавляемое им правительство единственным законным представителем ливийского народа. Однако на практике европейцы ограничились призывом к фельдмаршалу прекратить военные действия и сесть за стол переговоров, причем никто даже не пообещал Сараджу потребовать от Хафтара отвести войска на позиции, занимаемые до 4 апреля.

Еще активнее налаживает контакты с Хафтаром администрация Трампа.

И в США, и в ЕС в фельдмаршале видят единственную реальную силу, способную контролировать радикальных исламистов и мигрантов. Дальше других продвинулась в этом направлении Франция, которая как минимум с 2015 г. готовит для LNA спецназ, поставляет оружие и делится разведданными, хотя официально этого, естественно, не признает.

Таким образом, Хафтар объективно заинтересован в некоторой отсрочке президентских выборов, поскольку его шансы на победу в них растут. Арабский мир склоняется скорее к кандидатуре Сеифа Каддафи как умеренно-компромиссной фигуре. Сарадж может рассчитывать в лучшем случае на сохранение в политике как противовес Хафтару, на который можно будет сделать ставку, если фельдмаршал уж очень зарвется. Ну а Россия будет играть между Халифом Хафтаром и Сеифом Каддафи, делая ставку на обострение ситуации во всем африканском регионе, с тем чтобы затем выйти с ней на переговоры с Западом как с предметом торга.

Что же касается жителей Ливии, то они оказываются разменной монетой в этой игре чужих интересов, чреватой полномасштабной гражданской войной.

Сергей ИЛЬЧЕНКО