Когда мы говорили, что чиновники живут за счет украденного, нам отвечали: “А вы докажите” — Мустафа Найем
Апостроф, 18 марта 2019. Опубликовано 08:31 19 марта 2019 года Народный депутат Мустафа Найем рассказал, почему решил выйти из БПП.
Последний день февраля стал знаменательным для трех народных депутатов из фракции “Блок Петра Порошенко”. Мустафа Найем, Светлана Залищук и Сергей Лещенко, спустя годы критики, решились написать заявление с просьбой исключить их из БПП. Но лидеры фракции поспешили расстроить трио: ради лишения их мандата никто собирать съезд партии не будет.
Депутаты-”выходцы” не очень этому расстроились. И продолжили искать себя к парламентским выборам. Недавно Найем, Лещенко и Залищук запустили новый проект — общественно-политическое движение “Дій з нами”. Как оно будет развиваться, пока неясно. Но то, что его создатели уже готовы с кем-то объединяться к парламентским выборам, подтвердил МУСТАФА НАЙЕМ в интервью “Апострофу”.
Параллельно со своим проектом нардеп активно пиарит кандидата в президенты Анатолия Гриценко, которого он публично поддержал. Но более подробно о спонсорах избирательной кампании Найем отказывается говорить. “С этим все нормально”, — заверяет он, акцентируя на неактивной кампании.
Почему нардеп не хочет говорить о финансировании Гриценко, что его возмутило в работе БПП и видит ли он свое будущее без парламента — в беседе Найема с “Апострофом”.
- Спустя две недели, вы не пожалели, что написали заявление о выходе из БПП?
— Это была абсолютная формальность. О том, что я не с фракцией, заявлял давно. Поэтому заявление само по себе ничего не решает. Это — юридическое оформление реальности. Думаю, мы доказали, что не собираемся держаться за мандат.
- То есть вы вышли из-за упреков в нахождении во фракции, несмотря на все обвинения в их сторону?
— Нет. Если бы мы выходили из-за упреков, то мы, наверное, вышли раньше. В парламент мы шли с конкретными целями. И это — не мандат. Мы же не получили мандат и тихонько сидели все четыре года. И мы готовы были к упрекам. Ведь они были не только касательно нашего присутствия в БПП, но и похода в политику.
До сих пор актуален стереотип, что политика — грязное дело, и все хорошие люди должны оттуда уйти. Я считаю, что наоборот: всем нормальным и адекватным людям необходимо там оставаться и быть ледоколом для остальных, кто может прийти в политику. Иначе она так и останется грязной.
А уходить должны другие люди, которые шли под брендом партии и обещали выполнять конкретную программу, чего не делали. Конечно, мы понимаем, что этого не произойдет.
- Ваша коллега Светлана Залищук сказала, что последней каплей стала коррупция в концерне “Укроборонпром”. Почему именно это? Убийство активистки Катерины Гандзюк не стало таковым?
— Я не могу отвечать за слова Светланы. Могу сказать, что для меня главной мотивацией стало решение Конституционного суда о “легализации” незаконного обогащения” (27 февраля КС вынес решение о неконституционности статьи Уголовного кодекса о незаконном обогащении, — “Апостроф”).
Есть вещи, которые напрямую связаны с БПП. В случае с решением КС по незаконному обогащению, депутаты БПП с коллегами из “Народного фронта” добивались отмены действия этой статьи. Мы понимаем, что назвать действия КС в этом вопросе независимыми, достаточно сложно. И это действительно красная черта. Если вспомнить 2014 год, несоответствие уровня жизни доходам политиков, чиновников, судей вывело людей на Майдан.
- Майдан не с этого начинался.
— Но все эти протесты были связаны с тем, что нам очевидно врали. Например, сбежавший Виктор Янукович никогда не занимался бизнесом, жил только на свою зарплату. При этом ни он, ни его родственники не бедствовали. И каждый раз, когда мы говорили, что чиновники живут за счет украденного или незаконного, нам отвечали: “А вы докажите”.
Уже после Революции удалось добиться принятия закона, который обязывал чиновников доказать, что они все получили законным путем. Это было правильно. И в нашем понимании, это было одним из главных следствий Майдана. Сегодняшнее решение КС — плевок в лицо всему обществу. И добивались его депутаты, которые в том числе проходили по этой статье.
- Почему вы после решения КС не боретесь за возвращение данной статьи, а наоборот пишете заявление об исключении из фракции?
— Я считаю, что раньше мы могли сомневаться, что эти люди возглавили контрреволюцию, а теперь мы понимаем, что это именно они и есть. И иметь общее даже формально с этими людьми не хочется.
Что касается борьбы, то она не закончена. Я, например, зарегистрировал сейчас законопроект о том, чтобы эту статью восстановить со всеми замечаниями КС.
- Со стороны это больше выглядит так: вы понимали, что вас не исключат из фракции и, соответственно, не лишат мандата, поэтому и написали эти заявления.
— Почему? У них остается это право. Более того, они могли исключить нас в любой момент. Но они этого не делали. Потому что понимали, этим шагом они только признают, что мы говорили о них правду. Мне всегда было смешно, когда руководители или представители фракции утверждали, что мы держимся за мандат. Проблема в том, что они сравнивают нас с собой, потому что для них он важен. Есть же разница между тем, как распорядились мандатом я и Розенблат (Борислав Розенблат, подозреваемый в причастности к незаконной схеме лоббирования интересов копателей янтаря, который отказался сдавать мандат депутата, — “Апостроф”).
— Все-таки за вас голосовали избиратели. А вы практически под конец созыва решаете соскочить.
— У избирателей были разные мысли. Многие считали, что мы должны выйти, другие, что мы должны остаться. Но важно, что избиратели были недовольны не нашей работой. А тем, что мы находимся в этой команде.
Поэтому я не считаю, что мы подводим избирателя. Все-таки мы четыре с половиной года делали свою работу. И мне не стыдно ни за одно решение, которое я принимал. Сейчас же мы продолжаем работать дальше.
- Но это потому, что БПП вас не исключает.
— Правильно. Я остаюсь депутатом, потому что я не принимал решения прекращать свою депутатскую деятельность. Теперь принимать решение о моем будущем должен БПП. И я считаю, что если они все-таки будут нас исключать, то это будет их предательством избирателя. Так как люди голосовали в том числе и за нас.
- То есть вы решили перехитрить фракцию и переложить ответственность на них.
— Перехитрить — это значит вместе с ними воровать, заниматься коррупцией, вырубкой лесов, добычей янтаря. А потом через четыре года выйти и сказать, что мы с ними не согласны. Мы же так не поступали, мы с ними не участвовали в этих схемах. Наоборот, мы о них открыто говорили.
- Кстати, вам в каких-то схемах предлагали участвовать?
— Я могу гордиться тем, что ко мне с такими вопросами не приходили.
- А к вашим коллегам Залищук и Лещенко?
— Об этом лучше у них спросить. Я думаю, что не подходили. Но мы не обсуждаем такие вопросы, потому что они не возникают. Мы обсуждаем другие вещи, но точно не эти.
- А почему ваш коллега и нардеп от БПП Алексей Мушак, с которым вы также запускаете новый политический проект, не написал заявление вместе с вами? Вы ему не предлагали?
— Так получилось, что мы втроем приняли это решение. Что касается Алексея, то видимо у него другое видение себя и своей роли. Я лично ему не предлагал.
- Вы все время критикуете БПП. Но именно вы обратились к Петру Порошенко и просили взять вас в списки на выборах 2014 года. Сейчас вы не жалеете о своем решении?
— Тогда в 2014 году мы четко понимали, на что идем. Я знал, что делать не буду и под чем подписываюсь. И с самого первого дня мы заявляли о вещах, которые противоречат программе. То, что я получил мандат, это в том числе благодаря фракции. Это никто не отрицает. Но давайте вспомним исторические моменты. В тот период общество готово было поддержать новые лица в политике. Поэтому нужно поблагодарить избирателей, которые голосовали.
Жалею ли я? Сложно сказать. Если исходить из того, что нами было сделано, то, наверное, я бы все равно обратился к Порошенко.
- Я правильно понимаю, что вам на парламентских выборах было все равно, с кем идти? Ведь вы тогда общались и с Андреем Садовым, и с Юлией Тимошенко.
— У нас было четкое понимание, что мы не пойдем с теми фракциями и партиями, которые аффилированы с бывшими регионалами.
- Так в БПП были бывшие регионалы.
— На тот момент, когда мы предложили себя, БПП так не выглядел. Для нас стал шоком список, который появился уже на съезде.
- А как на счет группы партии “Удар”, которая финансировалась олигархами Дмитрием Фирташем и Сергеем Левочкиным?
— Да, это правда. Мы понимали, что они так или иначе имеют какие-то контакты. Но опять-таки, лично я вел переговоры с Петром Порошенко. И до последнего момента не было понятно, кто с кем пойдет. Даже были разговоры об объединении с “Народным фронтом”.
Я могу сказать, что для нас было идеально и наиболее близко общаться с Андреем Садовым. Но, к сожалению, в силу неизвестных мне причин, они приняли решение, или не приняли никакого, по поводу нас. Хотя мы открыто разговаривали. И я думаю, что тогда было бы правильней идти с ними одним списком. Но не получилось.
- Это стало причиной того, что вы не призывали кандидатов в президенты от демократических сил объединиться вокруг Садового?
— Нет, конечно. Я всего лишь призывал Садового, Анатолия Гриценко и Святослава Вакарчука самим выбрать, вокруг кого объединять свои усилия. Я неоднократно с каждым из них встречался, у нас даже были общие встречи. Но я никому не советовал, кого нужно поддержать. Рад, что они наконец-то сами определились. Я же поддержал того, кого они выбрали. Если бы это был Садовый, я бы точно также открыто выступил за него.
- Вы до этого планировали работать с Вакарчуком, верно?
— У меня не было никаких договоренностей с Вакарчуком. Это может подтвердить и сам Святослав.
- А для чего вы с ним тогда встречались?
— Я его уже давно знаю. Мы иногда встречаемся, но о политике говорим не все время.
- А вам известно, может со слов Вакарчука, как отреагировал Виктор Пинчук на решение Святослава не баллотироваться в президенты?
— Нет, я с ним это не обсуждал. Моя повестка дня настолько иная, что обсуждать чью-то реакцию мне неинтересно.
- Но вы не отрицаете, что Пинчук готов был финансово поддерживать кампанию Вакарчука?
— Я вообще последний человек, который может об этом что-то знать.
- Вы же бывший журналист и наверняка владеете подобной информацией!
— Во-первых, у меня не возникал вопрос касательно финансовой стороны, потому что я не являюсь членом команды или руководителем штаба. Если бы я у них работал, то, конечно, я должен был узнать, откуда финансирование.
Во-вторых, Святослав не стал кандидатом в президенты, поэтому говорить сейчас о финансировании как-то странно.
- Тогда к вам встречный вопрос. Вы поддержали Гриценко как кандидата в президенты. И вам не интересно, кто его финансирует?
— Работая над своим проектом, я понял, какой необходим уровень финансирования для того, чтобы начинать любую кампанию. Я вижу активность Анатолия Степановича и могу сказать точно, что по сравнению с другими кандидатами, это финансирование в десятки и сотни раз меньше. Конечно, есть люди, которые его спонсируют. Но я их не могу назвать. Могу только сказать, что среди тех людей и публичных компаний, которые он мне назвал, точно нет олигархов или людей, связанных с РФ. Среди них действительно много малого и среднего бизнеса, которые немного, но выделяют деньги.
- Геннадий Корбан есть в этом списке?
— Мы никогда это не обсуждали. И я об этом слышал только из медиа. Но если будут какие-то доказательства того, что Корбан финансирует, у меня возникнут вопросы к Анатолию Степановичу.
- Вы сказали избирателям, что Гриценко — это тот кандидат, за которого нужно голосовать. Но при этом все скрывают, кто его финансирует. Это нелогично.
— А вы оцените активность Гриценко. Если бы кампанию финансировали люди с большими деньгами, то они не делали бы это в полноги.
Кроме того самая большая “валюта” на любых выборах — это эфирное время. Нет ни одного телеканала, который приглашал бы Анатолия Степановича на все шоу, рассказывал бы с утра до ночи, чем он занимается.
- Правда ли, что во время запуска работы штаба его финансировал Левочкин?
— Я не следил за кампанией с самого начала. Но я очень сомневаюсь, что Гриценко, основным капиталом которого является его репутация, пошел бы на подобный риск из прагматических и морально-этических соображений, соглашаясь на финансовое сотрудничество с Левочкиным.
И хочу заметить, что на самом деле в любом штабе об источниках финансирования знают единицы людей.
- Но это же ненормально.
— Это реальность. Поэтому о финансировании можем рассуждать либо из открытых источников информации, либо по активности кандидата. Я не вхожу в штаб, поэтому я точно не из тех людей, которые знают источники финансирования.
- Даже Светлана Залищук ничего не рассказывает?
— Думаю, Светлана не состоит в той части штаба, которая занимается организационными вопросами. Под ее контролем — международная политика.
- Как на счет скандалов вокруг Гриценко за время работы министром обороны, обвинения его в продаже военной техники по заниженным ценам и т.д.?
— Я считаю, что это полная чушь.
- Вы так считаете и как бывший журналист?
— Да, и как журналист я изучал те материалы, которые подготовила временная следственная комиссия Верховной Рады. И если бы там действительно были нарушения, правоохранители уже открыли уголовные производства, в которых Гриценко был бы фигурантом.
Второе. Принятием решений о продаже подобного рода активов или имущества в оборонной сфере не занимается один человек. Они очевидно согласовываются с СБУ, которая на тот момент была подконтрольна президенту Виктору Ющенко. Также с секретарем Совета нацбезопасности и обороны, которым короткое время за период работы Гриценко министром был Порошенко (с февраля по сентябрь 2005 года, — “Апостроф”). Это очевидно координируется с министром экономики и президентом. То есть эти люди хотят сказать, что они не понимали, что что-то делается не так?
Третье. Теперь вопрос, кто согласовывал продажу оборонного имущества, например, в 2012 году, когда Гриценко уже не был министром? Там, например, стоит виза и подписи тогдашнего министра экономики Петра Порошенко. Комиссия почему-то в упор не видит эти факты. А то, что видят не могут конвертировать в уголовное дело.
Я не являюсь человеком, который досконально знает материалы дела. Но как журналист и политик, я точно могу сказать, что у этих людей ничего нет. А все остальное — это спекуляции. И я бы советовал Анатолию Гриценко, независимо от того, как закончатся выборы, подать иск в суд и на генпрокурора Юрия Луценко, и на членов комиссии, а также обратится в СБУ для выяснения всех подробностей.
- А как вам команда Гриценко?
— Самая большая проблема в украинской политике в том, что люди с большим опытом в политической борьбе, это люди токсичные, побывавшие во многих командах. Поэтому нужно искать тех, кто не запятнал свою репутацию. В команде Гриценко как раз люди с хорошей репутацией.
- Давайте возьмем Николая Катеринчука и вспомним выборы в Киевсовет в 2008 году. Ему приписывают сотрудничество с Леонидом Черновецким, подыгрывание последнему во время голосований...
— Я считаю не совсем правильным сотрудничать с кем-либо, кто имел отношение к Черновецкому, Партии регионов и т.д. Но это выбор Анатолия Степановича и его же ответственность. Я же поддержал Гриценко, а не Катеринчука. А Анатолий Степанович, очевидно, подбирает себе ту команду, с которой ему комфортно.
- И которые будут использовать все старые методы.
— Я знаю, Гриценко не будет с этим согласен.
- Если для вас Анатолий Степанович — идеальный кандидат, почему вы не вступите в его партию “Громадянська позиція”?
— Я об этом никогда не думал. И мы сейчас на этапе создания своего политического проекта.
- А выходить из партии “Демальянс”, членом которой вы являетесь по сей день, вы планируете?
— Я думаю, в ближайшее время этот вопрос будет решен.
- В этом году вы вместе с Лещенко, Залищук и Мушаком запустили новый проект — общественно-политические движение “Дій з нами”. Месяцами ранее о себе заявил еще один общественно-политический проект “Люди важливі”. Чем вы отличаетесь друг от друга?
— А почему мы должны кого-то с чем-то сравнивать?
- Вы практически одинаково себя позиционируете и пытаетесь продвигать те же ценности.
— Я считаю, что противоставлять или сравнивать было бы некорректно. “Люди важливі” — это наши партнеры, единомышленники, с которыми я поддерживаю контакт.
- Даже Антон Геращенко, который успел там засветиться?
— Я не знаю, насколько Геращенко есть в этом проекте. Но он там делает свою работу. Это их решение и их команда, не хочу комментировать.
- А как избиратель должен вас отличать, если и вы, и они пойдете на парламентские выборы?
— Надеюсь, что к выборам, у людей, которые отстаивают наши взгляды, не будут вопроса, за кого голосовать. Возможно, к тому времени мы все станем единой платформой. Это главная цель.
- Какой смысл создавать множество проектов, чтобы потом объединяться? Вместо того, чтобы сразу начать работу, например, в команде Гриценко.
— Приход в любую команду, где ты пытаешься навязать свои взгляды, предусматривает какое-то сопротивление, дискуссию, что я считаю неправильным.
Кроме того, я думаю, что сейчас во всех молодых проектах, партиях зреет понимание, что самостоятельный проход в следующий парламент будет очень сложным. По отдельности у всех мало шансов. Но вместе есть огромный потенциал мобилизации. Для этого нужно, чтобы люди сами это поняли и трезво оценили свою нишу, сколько реально наших процентов.
- И сколько?
— Я думаю, это порядка 10-15% аудитории, понимающая ценности, которые мы продвигаем.
- Простите, но вы не завысили себе этот процент?
— Нет, ведь это не сколько мы наберем на выборах. А на какой процент аудитории мы рассчитываем, которая готова к переменам.
- Миниблиц. Какое место займет Гриценко на выборах президента?
— Первое (смеется). Хотя я не готов прогнозировать. Нас еще ожидают множество новых расследований и громких заявлений, картинка очень сильно может поменяться.
- Если вам не удастся снова пройти в парламент осенью, чем займетесь?
— Уже год как я для себя решил, что проснувшись на следующий день после выборов и оказавшись в парламенте, львиною долю работы я посвящу правоохранительным органам и буду строить партию для участия в местных выборах. Если я не оказываюсь там, большой кусок своего времени я уделю вопросам Донбасса и буду продолжать заниматься юриспруденцией.
- А журналистикой?
- Это мое романтическое прошлое.
Марина ШАШКОВА
