Ось Европы. Как Германия формирует экономическое господство
Деловая столица, 19 ноября 2018. Опубликовано 17:09 19 ноября 2018 года Украина еще многие годы будет пытаться адаптировать немецкие экономические стандарты на практике. Но это именно тот случай, когда процесс важнее конечного результата.
Европейская ось благополучия
Германия — это не только четвертая экономика мира, уступающая пальму первенства мировой триаде в виде США, Китая и Японии, но и первая экономика ЕС, что само по себе должно на 100% определять нашу экономическую политику, коль уж Украина решила закрепить вектор европейской интеграции в своей Конституции. Голос Германии ключевой не только в брюссельской бюрократической “надстройке”, но и на глобальном уровне.
Если рассматривать общий европейский рынок товаров, услуг, рабочей силы и капитала, особенно в историософском ключе, развитие экономико-политического проекта ЕС в последние годы приобрело ярко выраженные контуры осевого геополитического проекта, с усилением роли именно “стран оси”, таких как Германия, Австрия, Италия и ослабления условно периферийных экономик, что проявилось прежде всего в лондонском Брекзите и снижении международной роли Франции.
Нетрудно заметить, что сформированная таким образом “ось” стран является структурно образующей на континенте, а значит, именно в Берлине будут определять будущую повестку дня в ЕС и отводить или не отводить для нас тот или иной сегмент общего европейского дома. Ситуация осложняется тем, что “ось” традиционно “дружит” с РФ, точнее сказать, пытается под термином “дружба” реализовать свои стратегические экономические интересы на Востоке.
Еще недавно персональным проектом бессменного канцлера Германии Ангелы Меркель стало создание всеохватывающего свободного экономического пространства от Лиссабона до Владивостока. Лишь события в Украине в 2014 г. окончательно похоронили эту идею, согласно которой первым государством СНГ, подписавшим полноценное соглашение об ассоциации должна была стать не Украина с Грузией, а... РФ.
Стоит ли вспоминать эти “дела давно минувших дней”? Оказывается, стоит. Ведь в этом формате зоны свободной торговли от Атлантики до Тихого океана очень четко просматривается разработанный в Берлине концепт “движения на Восток”, коль на Западе уже разместилась Франция и Британия.
Идея осевого экономического господства предполагает достижение с помощью экономического инструментария все тех же целей, которые Германия безуспешно пыталась достичь за последние 100 лет с использованием военных механизмов. Оказывается, построение германоцентричной Европы может быть осуществлено лишь с помощью инвестиций и свободного рынка.
Новая модель создания экономического господства предполагает максимальное укрепление конкурентных позиций Германии на Западе, прежде всего в секторе “экономического трения” с Великобританией и США, а также торгового давления на Францию. Что касается Востока, то здесь экономические настройки становятся более тонкими.
Германии нужны рынки сбыта, источники квалифицированной рабочей силы, ликвидные активы для инвестирования и сырьевые платформы. В чистом виде, каждый из указанных выше факторов экономической экспансии, естественно не реализуется. Речь идет о комбинации и различных вариантах их сочетания, с акцентом на один или несколько приоритетов.
Так, например, в отношении центральноевропейских стран ставка уже сделана: они рассматриваются как объекты инвестирования и частично как рынки сбыта и источники пополнения рабочей силы, но первый фактор является ключевым. При движении на Восток эта матрица факторов существенно меняется: РФ уже не рассматривается как источник рабочей силы и системных инвестиций, но является привлекательной в качестве рынка сбыта и сырьевой платформы, особенно в части энергоносителей. А вот что касается Украины, этот “концепт” пока еще не определен и чаша весов может склониться либо к “центральноевропейскому формату”, либо к “паназиатскому”.
Мы пока не в фокусе немецкой инвестиционной политики и не являемся априори сырьевой платформой, способной играть сколько-нибудь значимую роль для рынка ЕС. Учитывая уровень развития системы обеспечения прав инвесторов в Украине и степень защищенности их титулов собственности, мы не можем претендовать и на роль инвестиционного реципиента.
Постепенно утрачивается и транзитный потенциал, о чем свидетельствует и белорусский маршрут “Нового шелкового пути”, а также строительство обходных газотранспортных коридоров (прежде всего — “Северных потоков”).
На данный момент превалирующим фактором является лишь экспорт с нашей стороны рабочей силы, но здесь необходимо понимать, что в Германии: а) прекрасно осознают экономическое значение Украины и ее потенциал, б) не могут четко определить, что им со всем этим “соседним” потенциалом делать.
А это значит, что формат украинско-немецких торговых отношений — та мягкая и еще не застывшая глина, из которой можно вылепить как практичную вазу, так и оставить ее в виде застывшей бесформенной массы.
Немцы никогда никого не догоняют
За последние 46 лет экономика Германии прошла впечатляющий период развития, увеличив свой ВВП с $215 млрд в 1970-м до уровня выше $3,4 трлн в 2016-2017 гг. Таким образом, за этот период валовой продукт ФРГ был мультиплицирован в более чем 16 раз. Обладая одной из крупнейших экономик мира, способных расти лишь на структурном технологическом прогрессе и соответствующем повышении производительности труда, ВВП Германии в последние годы растет на 2% и выше, причем данное значение сохранится и в 2019-2020-х годах. При этом валовой доход на душу населения превысил $44 тыс. Качество экономической системы в Германии — это как добротный немецкий автомобиль: высокие темпы роста при низкой инфляции. При темпах экономического развития, сопоставимых с данными США, в ФРГ наблюдаются более низкие уровни инфляции (ИПЦ) — 1,5-1,7% по году. В ближайшие годы ожидается сохранение экономического бума в этой стране, что особенно будет проявляться в более стремительном росте экспорта по сравнению с импортом. Но уже сейчас баланс счета текущих операций оставляет +$300 млрд, или 8,5% ВВП. Совокупный государственный долг находится почти в пределах маастрихтских критериев — 64% (при максимально допустимом уровне — 60%).
Стабильность немецкой финансовой системы обеспечивается, в отличие от Китая, Швейцарии и Саудовской Аравии, не значительными международными резервами, а надежной экономической системой, резистентной к проявлению внешних кризисов и зацикленной на огромный национальный рынок и внутреннее потребление. На данный момент международные резервы ФРГ не превышают $200 млрд, что даже меньше, чем в РФ.
В прошлом году, по данным Федерального статистического агентства ФРГ (Destatis), в Германии был зафиксирован максимальный бюджетный профицит за последние 27 лет в размере почти 37 млрд евро. В бюджетном профиците ФРГ живет уже начиная с 2014 г.
Источник: www.knoema.ru
На данный момент в Германии образовано четыре профицитных уровня: государственный бюджет — более 1 млрд евро; профициты федеральных земель — более 16 млрд евро; муниципальные профициты — 8,7 млрд евро и излишки касс социального страхования — 10,5 млрд евро. Это позволит правительству Германии в ближайшее время провести “налоговый маневр” по снижению налоговых ставок, которые сейчас находятся на достаточно высоком уровне.
Эхо войны и будни реинтеграции
В Украине достаточно часто называют две ключевые проблемы, сдерживающие приток инвестиций: потери экономики в результате агрессии РФ и необходимость реинтеграции оккупированных территорий. Причем в качестве примеров преодоления указанных негативов преимущественно вспоминают или Израиль, или Южную Корею. Хотя в данном контексте для нас не менее важен и пример Германии, не даром программу будущей системной помощи Украине со стороны стран-международных доноров называют новым “планом Маршалла”.
Что касается первоначального плана Маршалла, позволившего Германии выйти из состояния послевоенной разрухи и квазигосударственного капитализма, то его старт состоялся в 1947 г. Хотя немецкое экономическое чудо состоялось не так благодаря этому плану, как вследствие экономических реформ Людвига Эрхарда, выдающегося немецкого экономиста и политика, автора теории “благосостояния для всех”, которая базировалась на либеральных реформах, устраняющих влияние государства на экономику и превращении патерналистски настроенных немцев в предпринимателей-индивидуалистов.
Государство, по мнению Эрхарду, должно обеспечить лишь базовые условия для экономического роста: стабильность цен и курса нацвалюты. Его цитата: “Я готов уговаривать каждого отдельного германского гражданина до тех пор, пока он не устыдится, что не поддерживает усилия, направляемые на поддержание устойчивости валюты”. В результате Германия стала страной с одной из самых быстрорастущих экономик и при этом самыми низкими ценами.
Сегодня экономическую модель Германии можно назвать термином “социальный либерализм”, который предусматривает, с одной стороны — обеспечение максимальных экономических свобод и раскрепощение духа предпринимательства, а с другой — наличие мощного блока социального обеспечения населения, гарантированного государством. Концепция социально-рыночной экономики впервые была сформулирована, как это ни парадоксально, в тяжелые послевоенные годы немецким экономистом Альфредом Мюллер-Армаком.
Как оказалось, даже в трудные времена можно успешно формулировать “миксовые” идеи, представляющие собой смесь рыночных и государственных механизмов влияния на свободный рынок. Согласно концепции Мюллер-Армака ни государство, ни частный бизнес не должны обладать монополией на принятие глобальных решений, и в своей конечной цели все они должны служить простым людям и их интересам. Эта теория стала антиподом доктрине Laissez-faire, или “позвольте делать”, в которой роль государства сводится к минимуму (прекрасно описана в книге Айн Рэнд “Атлант расправил плечи”).
Можно выделить базовые принципы немецкой социально-рыночной модели экономики: стремление к полной занятости; социальная справедливость; защита свободной конкуренции путем ограничения монополий; всемерная поддержка постоянного экономического роста; стимулирование торговли и стабильная национальная валюта.
Но на практике главный системообразующий элемент этой модели — наличие консенсуса между государством, бизнесом и наемными работниками относительно перераспределения национального продукта. Именно наличием/отсутствием этого консенсуса и объясняется богатство/бедность различных стран и уровень теневой экономики в них.
Источник: www.knoema.ru
Как это работает на практике, можно увидеть при анализе отношения ВВП Германии к ВВП США. Сокращение этого показателя до 19% в последнее время объясняется, в том числе и девальвацией евро по отношению к доллару. О чем это говорит и чему может научить нас?
Немцы не почувствовали, что они стали жить хуже, чем американцы от того, что в абсолютных показателях прироста своего ВВП отстают от США. Напротив, они стали намного более успешными, что еще раз подтверждает, что при правильном нарезании общественного пирога, Украине вовсе необязательно “догонять” Польшу. Достаточно восстановить консенсус между государством, бизнесом и населением.
Что касается реинтеграции территорий, то Германия имеет колоссальный опыт экономической интеграции ГДР, успешно завершенной в результате реформ Шредера, который между ростом налогообложения и неолиберальной моделью выбрал последнюю.
На данный момент немецкая экономическая модель опирается на высокий уровень производительности труда и развитую инфраструктуру, внутренний рынок и экспорт, и единственная проблема, которая может возникнуть, — это дефицит рабочей силы.
Немецкая воронка
Последний фактор может сформировать для Украины серьезную повестку миграционных рисков, ведь открытие в Германии почти 1,7 млн трудовых вакансий, как это прогнозируют в немецком правительстве, создаст более существенный уровень конкуренции на рынке труда, чем это было до сих пор. В отличие от Польши, немецкая экономика способна предложить даже на самых непрестижных видах работ порядка 1,8-2 тыс. евро в месяц. Создание трудовой воронки в ФРГ приведет к трудовой миграции из стран Центральной Европы (Польши, Болгарии, Румынии, Венгрии, Словакии и Балкан), тем более что большинство этих стран являются составной частью общего европейского рынка труда.
По закону “домино” передвижение такой значительной части трудовых ресурсов на Запад вызовет “отлив” человеческого капитала и на Востоке, то есть прежде всего в Украине.
Торговать и еще раз торговать
По данным Обсерватории экономической сложности, Германия обладает третьим экспортным потенциалом в мире. В 2016-м экспорт составил $1,25 трлн, а импорт $0,97. На первом месте по продажам за рубеж — автомобили и запчасти к ним (суммарно почти $210 млрд). Основные направления экспорта: США — $113 млрд, Франция — $99 млрд, Китай — $84 млрд.
Что касается Украины, то наш торговый баланс пока глубоко дефицитный. С 2011-го импорт немецких товаров сократился с $6,4 млрд до $5,4 млрд в 2017-м, при этом минимум был в 2015-м — $3,6 млрд. В то же время наш экспорт в Германию колеблется на уровне $0,8-1 млрд. Ситуация может существенно улучшиться в этом году: за первые восемь месяцев объем украинского экспорта увеличился на 31%, до $1,37 млрд, в то время как поставки немецких товаров повысились лишь на 11%, до $3,99 млрд. Тем не менее отрицательное сальдо взаимной торговли уже составило $2,6 млрд. В общей структуре товарооборота Украина — ЕС Германия занимает 18%.
Лучшие позиции нашего экспорта: зерно, растительные семена — $189 млн, руда — $118 млн, электротехника, котлы — $376 млн, одежда — $149 млн, мебель $49 млн, древесина — $85 млн.
Основные направления импорта: электротехника, котлы — $1 004 млн, топливо — $672 млн, фармацевтика — $244 млн, химия и полимеры — $670 млн, транспорт и запасные части — $443 млн.
Источник: Госстат
Что касается услуг, то в прошлом году их экспорт в Германию из Украины составил $539 млн, а импорт — $358 млн. Это говорит о том, что, с одной стороны, потенциал торговли услугами с Германией находится еще в зачаточной стадии, а с другой — значительная часть операций, прежде всего в сфере ИТ-технологий, пребывает в тени или серой зоне и не охватывается официальной статистикой.
Отлив и прилив ПИИ
В результате обесценивания инвестиционных активов и вывода иностранного капитала из Украины объем ПИИ в акционерный капитал в нашу экономику со стороны Германии сократился с $6 млрд (в 2010-м) до $1,8 млрд в прошлом (без учета оккупированных территорий).
В настоящее время немецкий бизнес, по данным Торгово-промышленной палаты Германии, интересуют прежде всего проекты в Украине, связанные с легкой и пищевой промышленностью.
В связи с ростом фискальных и накладных затрат по ведению бизнеса в Чехии и Польше немецкие бизнесмены все больше обращают свое внимание на Украину, где производственная себестоимость в среднем на 40% ниже, чем в Китае.
Основной акцент делается на западные области нашей страны, граничащие с ЕС (за последние годы там было открыто несколько производств автозапчастей и комплектующих и создано 3000 новых рабочих мест).
Но Украину и Германию могло бы объединить и нечто большее, чем производство запчастей. Например, создание центральноевропейского газового хаба на основе нашей ГТС и подземных хранилищ газа с переносом узлов коммерческого учета на восточную границу Украины и передачей хаба в управление пулу европейских стратегических операторов. В таком формате Украина могла бы оставить Германии всю прелесть общения с “Газпромом”, оставив себе лишь транспортную маржу и часть прибыли от работы газового хаба. В указанном выше варианте потребители в нашей стране получили бы действительно рыночную цену природного газа, а не цифру, нарисованную в “Нафтогазе”, а такие проекты, как “Северный поток-2”, были бы задушены не санкциями, а экономической нецелесообразностью.
Теория “рейнского капитализма” с ее ролью трехуровневой банковской системы (государственные, международные и кооперативные банки) могла быть применена и в Украине, особенно в части создания земельных и местных банков (в Германии таких насчитывается более тысячи).
Идея нобелевского лауреата по экономике Пола Ромера о создании “чартерных городов”, которые обеспечивают точечное развитие в условиях невозможности достичь общеэкономической эффективности в масштабах всей страны, могла бы быть реализована в Украине с использованием матрицы требований таких промышленных центров Германии, как Мюнхен, Штутгарт, Нюрнберг, Эрланген, Франкфурт-на-Майне. Создав понятную для немецкого бизнеса экономическую среду в нескольких “чартерных городах”, таких как Львов, Киев, Днепр, Харьков, Украина смогла бы трансформировать внешнюю трудовую миграцию во внутреннюю, региональную.
Главное поймать общую с немецким бизнесом понятийную волну, ведь недаром известный лозунг “Україна понад усе”, не что иное как трансформация “Песни немцев”: Deutschland, Deutschland über alles — “Германия, Германия превыше всего”. Осталось лишь трансформировать этот культурный код в формат взаимного экономического сотрудничества.
Алексей КУЩ
