Федерация импотентов. Почему в Украине так и не появились сильные профсоюзы
Деловая столица, 19 октября 2018. Опубликовано 07:31 20 октября 2018 года У ФПУ и ее членских организаций требовать что-то от владельцев крупнейших частных компаний — кишка тонка.
В октябре, когда Верховная Рада приступает к рассмотрению госбюджета на следующий год, традиционно напоминает о себе ФПУ — Федерация профсоюзов Украины. Для этого она подобрала подходящую дату в календаре — Международный день борьбы за ликвидацию нищеты, отмечаемый по решению Генассамблеи ООН ежегодно 17 октября. В Киеве в этот день ФПУ провела, по ее информации, 15-тысячную акцию протеста, по информации УНИАН, - трехтысячную, но, впрочем, дело не в количестве участников, а в их качестве. Судя по тому, как проходила акция, организовывали ее импотенты — именно в профсоюзном смысле этого слова.
Действительно, если смотреть на происходившее 17 октября в Киеве глазами европейского или американского профсоюзника, то выглядело это откровенно жалко. За целый год ни ФПУ, ни входящие в нее всеукраинские профсоюзы, охватывающие работников производственной сферы, не провели ни одной всеукраинской забастовки с требованиями к работодателям — крупнейшим частным компаниям и их владельцам-олигархам. Да и не только за год, но и за много-много лет подобных забастовок не было. Казалось бы, ну хотя бы митинг-то можно провести. Вот же, собрались на улице Владимирской в районе парка им. Тараса Шевченко 15 тыс. под профсоюзными знаменами, оттуда всего несколько кварталов пройти до улицы Михаила Коцюбинского, где возле парка им. Олеся Гончара свила гнездо Федерация работодателей Украины. Именно там и именно 17 октября, в День борьбы за ликвидацию нищеты, — самое подходящее место и время потребовать повышения зарплат, погашения зарплатных долгов, сокращения вынужденной неполной занятости и т. п.
Но у ФПУ и ее членских организаций требовать что-то от владельцев крупнейших частных компаний — кишка тонка. Правда, формально при подготовке акции ФПУ заявила, что ее требования выдвинуты к Верховной Раде, правительству и работодателям. Однако 17 октября она о работодателях напрочь забыла и повела колонну “протестующих трудящихся” по маршруту, уводящему подальше от офисов Федерации работодателей Украины и ведущему к зданиям Кабинета Министров и Верховной Рады на улице Михаила Грушевского. Ну, постояла эта толпа под Кабмином с лозунгами типа “Европейским ценам — европейские зарплаты”. Только зарплаты от этого не повысятся, потому что не Кабмин платит зарплаты работникам частных компаний, а работодатели.
В Западной Европе, которая после Второй мировой войны лежала в руинах, высокие зарплаты возникли не вдруг и не благодаря митингам в правительственных кварталах, а были выдавлены у работодателей путем многолетней забастовочной борьбы. Для этого профсоюзы накапливали забастовочные фонды и вдобавок спонсировали левоцентристские партии, которые, придя к власти, со своей стороны давили на работодателей и усиливали права профсоюзов. Работодатели сопротивлялись, как могли (и не только законными методами), проводили локауты (массовые увольнения), нанимали штрейкбрехеров, но в конце концов шли на уступки и повышали зарплаты. При этом работодатели еще и мстили, как могли. Автоматизация и роботизация производств, вывод производственных мощностей в страны с дешевой рабочей силой — все это ответные меры на забастовочное давление профсоюзов. Кстати, следствием этих мер стало и существенное сокращение численности профсоюзов в странах с высокими зарплатами.
Конечно, тут можно было бы возразить, что у работников бюджетной сферы работодатель — это государство, поэтому они со своими требованиями пришли по правильному адресу — под Кабмин. Да и требование о повышении минимальной зарплаты — это требование к парламенту и правительству, а не к частным работодателям. Все это правильно, спору нет, но если говорить о результатах, то подобные акции будут оставаться акциями импотентов, пока они не сопровождаются еще более сильным давлением на крупнейших частных работодателей.
В самом деле, чтобы в госбюджете нашлись деньги на повышение зарплат бюджетникам, необходимо, чтобы увеличились поступления от налога на доходы физических лиц и от НДС, а это невозможно (если не увеличивать ставки налогов) без роста зарплат в частном секторе экономики и соответствующего роста покупательной способности населения. Темпы повышения минималки опять же должны соответствовать темпам роста зарплат в частном секторе. И если ФПУ выдвинула требование поднять минимальную зарплату с нынешних 3723 грн до 7700 грн (вместо 4173 грн, заложенных в проект госбюджета-2019), то параллельно она должна была бы добиваться от работодателей повышения средней зарплаты на предприятиях хотя бы до вдвое более высокого уровня, то есть до 15 400 грн. Иначе получится всеобщая уравниловка, когда кладовщик или уборщица получают почти столько же, сколько высококвалифицированный работник.
Причем ФПУ должна бы не просто выдвигать требования к Федерации работодателей и митинговать, а угрожать всеобщей забастовкой — и готовить ее, поскольку очевидно, что с первого раза по доброй воле подобные требования не будут выполнены. Готовить забастовку — значит официально вступать в трудовой конфликт, собирать забастовочный фонд, проводить агитацию в трудовых коллективах и т. п. Именно этим сейчас занималась бы ФПУ, если бы в самом деле была федерацией профсоюзов, а не импотентов.
Можно назвать много причин, почему ФПУ такова, какова она есть. Но главных, базовых причин, по сути, две. Первая — внутренняя. ФПУ, как и ее региональные структуры и большинство отраслевых членских организаций, ведет родословную с советских времен. Как тогда, так и сейчас работа профкомов на предприятиях зачастую сводится к имитации реальной профсоюзной деятельности. Вторая причина — в рядовых членах профсоюзов, то есть в тех самых “миллионах трудящихся”: их подобные профсоюзы устраивают.
Спроси любого члена профсоюза, зачем ему эта организация, и с вероятностью под 100% услышишь: ну как же, а новогодние подарки, а путевки, больничные и все такое? Подавляющее большинство членов профсоюзов не имеют понятия о том, что оплата больничных, удешевление путевок и т. п. обеспечиваются не из профсоюзных средств, а из средств системы общеобязательного государственного социального страхования. Что же касается новогодних подарков, то достаточно сравнить стоимость этого кулечка конфет с суммой выплаченных в профсоюзную кассу профсоюзных взносов (1% от зарплаты каждый месяц, то есть 12% месячной зарплаты за год), чтобы понять, что львиная доля профсоюзных взносов уходит на содержание профсоюзного аппарата без какой-либо пользы для рядовых членов.
Конечно, такие профсоюзы вполне устраивают работодателей, поскольку помогают, когда нужно, выпустить пар или же направить недовольство рабочих на правительство. Именно потому профсоюзные акции обычно проводятся под стенами Кабмина, министерств, облгосадминистраций, но не под офисами компаний-работодателей. Правда, помимо старых профсоюзов, наследников “школы коммунизма”, есть и независимые, появившиеся еще в 1990-е. Но их численность слишком мала, а силы — слишком слабы. По крайней мере, во времена Януковича ни старые, ни новые профсоюзы не организовали ни одной забастовки, заметной во всеукраинском масштабе.
После Революции достоинства можно было бы ожидать, что у членов профсоюзов тоже проснется чувство собственного достоинства, и они начнут революцию в своих профсоюзных структурах. Но Россия ответила на наш Майдан войной. А война — точно не лучшее время для профсоюзной активности. Например, американские профсоюзы с момента вступления США во Вторую мировую войну (после нападения Японии на Перл-Харбор) и вплоть до капитуляции Японии взяли на себя и соблюдали обязательство воздерживаться от забастовок (и это притом что на территории США боевые действия не велись).
ФПУ в этом плане выглядит совершенно оторванной от реальности, выдвинув “от имени 5 млн членов профсоюзов” требование предусмотреть в госбюджете-2019 “расходы на образование 7% ВВП, здравоохранение — 5%”. Нетрудно прикинуть, что 12% ВВП — это почти половина (точнее, около 44%) всех расходов госбюджета, и обеспечить такое финансирование образования и здравоохранения можно только за счет резкого сокращения расходов на сектор безопасности и обороны (5% ВВП в проекте госбюджета-2019). Поэтому никакие “миллионы трудящихся” не выйдут добиваться выполнения этого якобы “своего” требования.
Можно понять желание ФПУ набить себе цену перед грядущими выборами. Ей очень хочется обзавестись политическими партнерами посерьезнее, чем нынешний ее “представитель в парламенте” народный депутат Сергей Каплин. Созданная им Партия простых людей, переименованная затем в Социал-демократическую партию, не имеет на выборах никаких шансов. Кстати, следующие выборы в парламент должны пройти 27 октября, и за 10 дней до них, 17 октября, ФПУ опять будет проводить свою традиционную акцию. Наверное, ФПУ надеется, что после выборов у нее появится в парламенте мощное лобби. Но может оказаться так, что в новой Верховной Раде наберется критическая масса депутатов, считающих, что пора взяться за очищение и обновление профсоюзной сферы, поскольку она выглядит слишком неприлично совковой для страны, возвращающейся в Европу.
Юрий ВИШНЕВСКИЙ
